Сокровенный смысл жизни. Том 4

Пектораль из тумбаги (культура Кимбая)

Во времена Возрождения, в эпоху, называемую в Италии Чинквеченто, мы обнаруживаем, что необходимость выразить себя посредством машины коснулась и интеллигенции. Вы все помните Леонардо да Винчи, его попытки летать, плавать под водой, перемещаться быстрее, чем кто-либо, защищаться броней от выстрелов, делать пушки, которые бы не разрывались при выстреле, – сохранились его знаменитые рисунки, посвященные этому. Среди прочих он работал при дворе герцога Лодовико Сфорца Моро и при дворе Чезаре Борджиа, где руководил возведением укреплений.

Позже он перебрался под защиту французского короля Франциска I в замок Кло-Люсе; с ним работала целая группа людей, которые уделяли технике все большее значение. Мы видим фонтаны, из которых загадочным образом бьет вода, и хотя в действительности это не более чем сообщающиеся сосуды, у людей это вызывает удивление. Он обращается к магии, но это уже не психологическая или духовная магия, не та магия, что идет от богов, а та, в основании которой находятся машины, техника.

Любопытно, что, когда были изобретены телеграф и железная дорога, все подумали, что изобретено уже все возможное. Но на смену им пришли самолеты и самое изощренное оружие, и все снова поверили, что больше уже изобретать нечего, но был открыт пенициллин и многое другое. Тогда человек начал психологически выходить за рамки технического значения машин, он начал думать, что все его счастье зависит от машин, от технической стороны жизни. Он стал видеть в технике не просто еще один инструмент для проявления своей души, своих стремлений, для связи с другими людьми, для того, чтобы стать богатым и справедливо распределять это богатство; человек влюбляется в машину, начинает отождествлять себя с ней.

Это происходит со всеми нами. Много раз вместе с моими учениками, которые изучали семеричное строение человека, как его понимали в Древнем Египте или в Индии, мы смеялись, когда у кого-то из нас что-то происходило с автомобилем и он говорил: «Мне оторвали брызговики», забывая о том, что у нас-то нет брызговиков, брызговики есть у машины. Человек настолько отождествляет себя с машиной, что мы называем ее «восьмым телом», как будто кроме тех семи тел, о которых говорили древние, у нас есть еще одно – машина.

Короче говоря, мы в огромной мере зависим от машин, от техники. Но не только в физическом смысле, это было бы еще полбеды. Проблема в том, что эта механизация проникла нам в душу, в нашу психику, в наш ум, в наши чувства, и уже не мы управляем машинами, а машины начинают диктовать нам правила, которые мы должны выполнять.

Человек начинает превращаться в робота, начинает перенимать характеристики машины. И это не механические роботы, которых создавали в XVIII веке, – те имели явную человеческую форму, их даже одевали как кукол, и они выполняли разные задачи, в частности играли в шахматы. Такие знаменитые роботы были у Людовика XV и Людовика XVI в Версале.

Сегодня все происходит не так. Сегодня мы мыслим роботов по-другому, у них другие формы – это технические фигуры, состоящие из углов и плоскостей, но мы и одеваться начинаем так же, используя вещи с углами и плоскостями; мы начинаем плоско думать и угловато действовать. Человек технологический сегодня существует не только на физическом плане, он таков и на плане психологическом, и на плане разума, и на духовном уровне.

Перед этим мы говорили, что стул обладает вещественностью, но не обладает бытием, а если нет бытия – нет души, а если у него нет души, мы не можем думать о ее бессмертии. Платон говорил, что человек, который отождествляет себя со стулом, на котором он сидит, становится подобным этому стулу. И это совершенно верно. Платон две с половиной тысячи лет назад видел то, что могло произойти с миром.

Человек настолько отождествляет себя с материей, с материальным планом, с материальными предметами, с материальным окружением, что тоже превращается в нечто материальное; он считает, что обладает вещественностью, что у него нет души. Он испытывает ужасный страх перед смертью, потому что не верит в бессмертие. А если он верующий, у него просто есть надежда, само слово об этом говорит: верующий – это тот, кто верит, верит в то, что он не умрет, что будет продолжать жить; но это надежда, а не знание.

Человек технически совершенствуется, наши связи тоже, и изначально это техническое совершенствование задумывалось как то, что приведет человека к счастью. Что прежде происходило с овощами, когда заканчивался сезон? Их выбрасывали, потому что они загнивали. Однако было изобретено вакуумное хранилище, и нам сказали, что техника позволит нам есть морковь круглый год. Прекрасно! Холод позволяет нам использовать куриные яйца месячной давности. Великолепно! Техника позволяет нам разговаривать по телефону с тетей, с братом или с невестой, которая живет не в Испании, а в Париже, позволяет услышать ее голос. Какое счастье! Мы полагаем, что все это сделает нас счастливыми.