Сокровища баронессы фон Шейн

Борис бросился в свою комнату, а женщина, поднявшись к себе, принесла черный, видавший виды саквояж, доставшийся ей в наследство от Цабеля. Она быстро сбросила домашнее платье и с помощью офицера облачилась в военную форму. Форма оказалась на пару размеров больше, но это не бросалось в глаза.

– Ты прекрасна, – проговорил Борис, целуя ее.

– Боря, ты не пожалеешь, что помог мне. – Баронесса крепко обняла его, радуясь, что он не видит выражение ее лица – хищное, самодовольное и ехидное. – Я обязательно напишу тебе, когда окажусь в безопасности.

– Да, да. – Он долго не выпускал ее из объятий, пока наконец женщина не вырвалась. – Мне пора, извини. До свидания, любимый.

Она подхватила саквояж и выскользнула из дома, прежде чем он опомнился и подумал, что Ольга не взяла его адрес. Может быть, она оставит свой в кармане кителя? Мысль, что, возможно, она провела не только дядю, но и его, неприятно кольнула сердце. Офицер подошел к окну, но беглянку уже не увидел.

Покинув дом адвоката, Ольга вышла за ворота, стараясь выглядеть увереннее и копируя походку Бориса. Она заметила полицейского, который равнодушно посмотрел на молодого офицера, покинувшего дом адвоката, и не обратил на него никакого внимания. Ольга свернула в старый парк, прошла мимо скамейки, возле которой обещала оставить Борису сверток, но не остановилась. Она прекрасно понимала, что ждет Ольшевского за помощь мошеннице и потерю формы, однако нисколько его не жалела. Он был всего лишь одним из проклятого ею племени мужчин. Дама держала путь на вокзал. Там она собиралась переодеться и купить билет на поезд до Одессы, города, где, она полагала, ее ждала новая жизнь.

Глава 51

Санкт-Петербург, 1907

К вечеру, не дождавшись баронессы и ее защитника, прокурор, уступив просьбам следователя, дал санкцию на обыск дома адвоката, и разгневанные полицейские ворвались к депутату Государственной Думы. Каково же было их удивление, когда в гостиной они обнаружили двух растерянных мужчин – адвоката Шталя с опухшим от сна лицом, и молодого офицера, который почему-то оказался в доме.

– Но… – Один из полицейских подошел к бледному Борису, переодетому в штатское, и наклонился к нему. – Вы же вышли… Я сам это видел. В доме есть черный ход?

Иосиф, протирая глаза и стряхивая с себя остатки сна, покачал растрепанной головой:

– Нет и никогда не было. И что тут такого, что мой племянник выходил из дома? При чем здесь черный ход?

– Сначала приведите сюда Ольгу фон Шейн, – потребовал пристав, и адвокат изумленно поднял седые брови.