Сокровища баронессы фон Шейн

– Гражданочка, здесь нельзя сидеть, – раздался над ней грубый мужской голос, и она с усилием открыла глаза и увидела наклонившегося к ней человека с обрамленным длинной седой бородой лицом. Обвислые усы сосульками падали на рот, шапка-ушанка полностью закрывала лоб. Голос показался баронессе знакомым. Наверное, она встречалась с этим торговцем на Сенном.

– Извините, я просто очень голодна, – прошептала она, делая усилие подняться. Мужчина помог ей встать и, вглядываясь в ее белое, как простыня, лицо, удивленно присвистнул:

– Госпожа генеральша? Баронесса? Вы ли это?

Она заморгала:

– Да, это я. А вы кто будете?

– Как же, вы меня не узнаете? – изумился мужичонка. – Впрочем, это неудивительно. Когда был жив господин фон Шейн, вы на меня почти и не смотрели, только приказывали: «Тихон, сделай то, Тихон, сделай это». Чай, лица слуг не запоминаются.

– Тихон? – Серые губы Ольги задрожали. – Дворник?

– Помните все-таки, – обрадовался мужчина. Она оперлась на его руку:

– Ты как здесь, голубчик?

– Дом приобрел в Парголово, капусту на огороде выращиваю, – деловито начал объяснять он, – сам квашу и вот на рынке торгую. Моя капустка знатной считается, – похвалился мужчина. – Клиент постоянный есть. В общем, живу – не жалуюсь. А вы-то как? И не узнать вас. Как… – Вероятно, дворник хотел сказать: «Как вы дошли до такой жизни?» – но не решился.

– Жизнь не была ко мне справедлива, – всхлипнула генеральша. – Ох, голубчик, слишком долго рассказывать, как я жила все это время. В результате осталась совсем одна, без родственников, без денег… И теперь умираю от голода.

– Подождите. – Тихон достал пакет, развернул его и сунул в руку баронессе кусок хлеба и сала. – Поешьте, госпожа. Сало, между прочим, сам солил.

Ольга вонзила в бутерброд остатки некогда прекрасных зубов, и ей показалось, что она никогда не ела ничего вкуснее. Генеральша подумала, что человек начинает ценить самое простое, когда лишается всего.

– Где же вы живете? – спросил Тихон. – Уж точно не в особняке фон Шейна. Кстати, его уже и нет: спалили во время революции.

– Вот поэтому и нигде, – генеральша попыталась улыбнуться. – Если точнее – в подвале полуразрушенного дома. Я рада, что бездомные меня пока еще оттуда не выгнали. В жизни не думала, что у них тоже есть конкуренция.

Дворник хмыкнул в длинные усы.