Сокровища горы Монастырь

– А что я за ним, жеребцом, подсматривала, что ли? Не девочка! – сдерзила, рассердившись на себя за трусость, старуха. – Выглядел как всегда. Из одежды у бесстыдника одни шорты, в руках – лейка. Час с лишним вышагивал с ней между грядками да ржал как конь. А что?

Мужик уставился на нее недоверчивым и таким тяжелым взглядом, что сердце у бабки снова ушло в пятки. Она едва ли не в первый раз в жизни пожалела о собственной дерзости и даже зареклась впредь распускать свой язык.

– Помощи хотел попросить у него, – прорычал монстр, выпятив вперед толстую нижнюю губу. – Видишь, что со мной сделали!

Больше он ничего не сказал, ухмыльнулся, оторвался от ограды и, пошатываясь, захромал к машине. Кровь хлюпала у него в кроссовках. По штакетинам стекали вниз еще три струйки крови. Следом поспешил и Зуев, извинившись за причиненное беспокойство.

– Побеспокоили, так побеспокоили! – призналась тетка Варвара. – Всю ночь помирала от страха! Только вроде задремлю – и сразу энтот бандюга, весь в кровище, склоняется надо мной и тянется к шее…

Мой приятель произвел на нее настолько неизгладимое впечатление, что она до сих пор говорила вполголоса и, не стесняясь, жаловалась на понос. Я даже позавидовал ему. Меня вредная старуха, по известной причине, не ставила ни в грош.

Проводив бабку Варвару взглядом, я произнес несколько ошарашенно:

– Дожили! Добрались и до Анатолия. Во, блин, времена!

Та в ответ лишь преданно посмотрела на меня и прижалась головой к моей груди. Я снова невольно поморщился – проклятый сук!

О поисках Чернова пришлось временно позабыть, положившись на тезку и Гришу. В лагере в глаза бросилась помятая синяя «Нива» с разбитой фарой, искореженной дверцей и множеством пулевых отверстий в лобовом и боковом стеклах. Навстречу мне поспешил перепуганный, растерянный и какой-то потерянный Вениамин Тихонович.

Он в обычной своей извиняющейся манере пояснил, что Зуев увез еще вчера раненого мужчину, того самого… Анатолия Георгиевича в больницу в Щебетовское и остался на ночь там. Гриша же, как и договорились, отправился ранним утром на задание и еще не вернулся.

После этого, смущаясь и сбиваясь, принялся описывать события вчерашнего вечера. Они сидели у костра и хлебали наваристую уху из моей щуки. Его сын при этом восхищался красотой здешних мест, описывал рыбалку, хвалился пойманными тайменями, а приятель – своим расследованием.

И в это время на поляну вырулила эта самая «Нива» и, виляя из стороны в сторону, направилась к ним, едва не смяв по пути зуевскую палатку. За рулем сидел заляпанный кровью мужчина с пистолетом в руке.

«Дядя Толя! – вскочив, шепнул Гриша. – Тот самый… из “Спарты”. Ну ни фига себе!»

«Помогите!» – прохрипел Храмцов, затормозив в шаге от них. Пистолет тут же выпал из его руки, а сам он навалился на руль. Валерий Петрович и Гриша метнулись к нему. Вениамин Тихонович боялся крови, но тоже поспешил на помощь. Они не без труда извлекли тяжеленного, под центнер, мужчину из тесного для него салона и уложили на траву.

«Странно, что он еще дышит! – шепнул на ухо Вениамину Тихоновичу чуть подрастерявшийся Зуев. – Сердце нашпиговано пулями!»

Действительно, верхняя левая часть камуфляжа напоминала решето. Валерий Петрович, помешкав, расстегнул замок и присвистнул: «Ларчик-то открывался просто. Серьезный мужчина! В бронежилете!»

Уверенность сразу вернулась к нему. Они как могли аккуратно раздели раненого. Тот скрипел зубами, стонал и даже матерился в бреду. Достав из аптечки йод, вату, бинты, лейкопластырь, что-то еще, все знающий и все умеющий коммерсант принялся за обработку ран моего приятеля. Гриша ассистировал ему, сам Тихонович, принеся ведро воды и горсть листьев подорожника, наблюдал за ними, борясь с приступами тошноты и страха. Раны, по мнению Зуева, были серьезными, но не смертельными. Они заканчивали перевязку, когда больной пришел в себя.

«Ну, как я?» – прохрипел он.

«Жить будете! – заверил его Валерий Петрович. – В рубашке родились!»

«Не в рубашке, а в бронежилете! – нашел в себе силы пошутить раненый и спросил, морщась от боли: – А где Валерка?»

– Откуда он знает, что вы остановились здесь? – удивился Вениамин Тихонович, посмотрев на меня.

– Он знает все! – глубокомысленно изрек я. Тихонович пожал плечами и продолжил рассказ: – На вопрос Анатолия ответил Зуев.

«Сейчас поливает грядки у своей подружки, – усмехнулся он. – Сам видел, когда ехал сюда. Конкретно припахали. Как в анекдоте!»

Тезка тут же рассказал его, не обратив внимание на осуждающий взгляд приятеля, и сам же посмеялся ему. Раненый, стиснув зубы, скривившись от боли и проигнорировав протесты моих новых знакомых, сел, навалился спиной на колесо своей «Нивы» и закрыл глаза.

«Чем Валерка занимался сегодня?» – собравшись с силами, поинтересовался он.

«Ходили вот с Гришей на рыбалку. Гриша уговорил! – пояснил Тихонович, скрывая недоумение. – Даже пари заключили, кто больше поймает».