Сокровища горы Монастырь

Назад Анисим возвратился не скоро с какими-то двумя белыми как лунь стариками. Он велел переделать отцовскую кузницу, натаскал в нее камней и заперся в ней со стариками. Больше года они дневали и ночевали в кузнице, а потом снова куда-то исчезли. С тех пор Анисим Норицин в Томске уже не появлялся.

– Откуда, отец, такие изверги берутся? – спросил на обратном пути Тихон, пересилив себя и первый раз назвав Игната отцом. Это растрогало богатыря чуть ли не до слез. Еще бы – ведь он всю свою жизнь положил на Марьиных…

– Гордыня у Анисима, сынок, великая. Бога позабыл. Как оный дьявол, который почитал самого себя за Бога, – счастливо улыбнувшись, подумав и легонько стегнув лошадь, ответил Игнат. – Вот и возгордился. Кого хочет – казнит, кого хочет – милует. Да разве мало, сынок, таких Анисимов и среди нас?

Это была чистая правда. Отрабатывая в течение многих лет подушный оклад на Колывано-Воскресенских заводах и общаясь с такими же, как и они, приписными крестьянами, Игнат с Тихоном время от времени слышали рассказы о зверствах жителей Сибири.

Где-то мещанин с товарищем из крестьян в течение многих часов секли бичом привязанную к березе красивую восемнадцатилетнюю девицу «с перерывами только для собственного отдыха и выпивки». Спина у убитой «представляла багрово-синюю массу».

В другой деревне крестьянин, «осердясь на соседа и улучив момент, когда того не было, вошел во двор, проломил его лошади голову во многих местах, а потом удавил ее вожжами».

Не уступали мужчинам в свирепости и иные женщины. Так, семнадцатилетняя крестьянка, желая избавиться от постылого мужа-малолетки, прехладнокровно вылила на спящего мальчика кипяток из огромного чугуна, да еще и доказывала позже, что сие случилось нечаянно. А Федор Верхотин, избивавший изо дня в день жену Анну, а бергал Кедров…

– Грехи наши тяжкие! – вздохнул, перекрестившись, Игнат. – Всё от гордыни! Забыли люди Бога и стали сами себя почитать богами.

То, по его мнению, было неудивительно. Деревеньки в Сибири были малы, отстояли друг от друга на сотни верст, и редко в какой из них были церкви.

– Вот в Зеленинском ските стоял молельный дом, в нем иконы и старопечатные книги, – снова заговорил Игнат, передав вожжи сыну и размышляя вслух. – Староверы постоянно молились Богу и с Божьей помощью жили в труде, радости, без пьянства, драк, не говоря про убийства. Кругом чистота, порядок, дома как картинки. Глядишь на них – сердце радуется. В Перво-Чарышской церкви нет, людям не до молитв, и уже не то: грязь, пьянство, драки. Хотя люди там, тот же Степан, неплохие.

С другой стороны, в Томске церквей много, а зверь лютый Анисим оттуда…

Не придумав ничего утешительного, Игнат надолго замолк. Позже они стали гадать, где искать Норицина. В отличие от отца, Тихон не умел и не любил рассуждать вслух. Он долго перебирал в голове все, что знал об Анисиме.

Более всего его заинтересовали привезенные им откуда-то диковинные камни, поездка в Нерчинск, белые как лунь старики, их забавы с теми диковинными камнями в кузнице Норициных. Еще Тихону показалось неслучайным появление злодея на Колывано-Воскресенских заводах без товаров, а его дружка Семена Крашенинникова – на дороге, ведущей к Змеевой горе. Он был уверен, что все эти эпизоды очень важны и как-то связаны между собой.

Размышления о диковинных камнях ни к чему не привели. Зато Марьину удалось вспомнить кое-что о Нерчинске. Сам он знал лишь то, что там находится каторга для самых отъявленных злодеев вроде Анисима Норицина.

Потом в его памяти всплыли слова Семена Крашенинникова (он стоял рядом, когда Тихон выгружал руду из короба) о том, что-де при Петре-антихристе в Нерчинске выплавляли серебро под началом какого-то грека. Молодому мужчине показалось очень важным и само известие, и то, что озвучил его именно Семен, дружок Анисима. Но почему – он так и не догадался.

Крайне подозрительным было и появление Норицина на заводах без товаров. Тихон не мог поверить, что тот проехал тысячу верст для того, чтобы посмотреть на приятеля. Они с отцом только что узнали, что Анисим дружил лишь с нужными ему людьми и лишь до тех пор, пока они были ему нужны. Значит, Норицину было что-то нужно от приказчика. Скорее всего, и находился он где-то поблизости, может, на той же Змеевой горе. Ведь дружка его Семена Крашенинникова видели по дороге именно на Змееву гору.

– Бать, а что ты слышал о Змеевой горе? – спросил Тихон у Игната.

– Слышал, сынок, – помолчав, отозвался богатырь, – что там змеев страсть как много – оттого и прозвали Змеевой.

– А еще? – засмеялся, не унимался Тихон.

– А еще сказывали, что руды той горы серебром богаты, – припомнил Игнат. – Но из-за примесей свинца, серы и железа никто, даже лучшие плавильщики Акинфия Никитовича, не могут выплавить то серебро. Вот и не трогают оную гору пока.

В Нерчинске серебро, здесь серебро, поездка Анисима в Нерчинск, какие-то диковинные камни – Тихон понимал, что это звенья одной цепи, что разгадка близка. Она так и не далась ему тогда. Но одно он знал твердо – Анисима Норицина надо искать на Змеевой горе.