Сокровища горы Монастырь

Я закрыл глаза, сопоставляя факты. Все сходилось! Какой, блин, неожиданный поворот! И до чего неприятный. Хотя почему неожиданный? Этого и следовало ожидать. Недаром три недели назад мне стало не по себе, когда я разглядел в зарослях его мощную фигуру. Дурной знак, подумалось тогда мне, быть беде! Предчувствия не обманули меня… Открыв глаза, я посмотрел на Зуева, понял, что и в его голове уже зародились пусть пока и неясные подозрения.

– Фара! Разбитая фара! – блестя черными цыганскими глазами и поглаживая густую шевелюру, бормотал уже и тезка, подхватив, как эстафету, мою догадку. – Где я видел разбитую фару?

Я не стал торопить события. В конце концов, он мой приятель. Поэтому на сей раз я, любитель покрасоваться, уступил лавры, овации, восторги публики и все такое своему тезке. Пусть поможет напасть на след убийцы, раскроет глаза Жернакову и само преступление именно он.

А мне лучше потихоньку слинять отсюда, не дожидаясь развязки. Самое время! Я понаблюдал, как мечется по поляне возбужденный Зуев, как дремлет в уазике Жернаков, и бочком-бочком стал подвигаться к своей машине. Но уехать я не успел. Коммерсант решительно направился к уазику.

– Константин Сергеевич, ты никуда не торопишься? – уже не скрывая волнения и азарта, спросил он у капитана. А то не видно! Дурацкий вопрос. Тот вздрогнул, проснувшись, и пожал плечами.

– Кажется, я догадался, кто убийца, – чуть виновато, но и не без торжества в голосе пояснил Зуев. – Но боюсь ошибиться и не хочу оговаривать так с маху человека, не исключено еще, ни в чем не повинного.

Капитан снова пожал плечами, вперил в Зуева колючий взгляд, и в тусклых глазах его блеснул огонек надежды.

– Я подожду, – вежливо согласился он.

– И ты, тезка, не уезжай, – попросил меня коммерсант, сообразив, что я не горю желанием присутствовать на его бенефисе. Я нехотя кивнул. Валерий Петрович поспешил куда-то к гаражу. Еще через несколько минут он прошел мимо нас в сопровождении милиционера, обнаружившего осколки фары. Я вздохнул, присел на чурку и снова закрыл глаза.

Новый поворот

Возвратились они минут через тридцать, не раньше.

– А теперь слушайте! – хитро улыбнувшись, потребовал Зуев.

Мы изобразили внимание.

– Первым вычислил убийцу ты, Валерий! – великодушно признал он. – Сначала мне показалось, что ты подозреваешь в убийстве «оборотней» меня, и чуть было не сцепился с тобой из-за этого. Как-то так.

Я не стал спорить и даже поднял руки вверх.

– Потом слышу, ты бормочешь: «Фара! Разбитая фара!» – и на душе как-то полегчало, – продолжил, улыбаясь, Зуев. – Не сразу, но я сообразил, что ты подозреваешь во всех убийствах… его.

Но ты так и не поделился с нами своими подозрениями, потому что не хотел сдавать товарища. Вообще-то это не тот случай… Пожалеть такую мразь – тоже преступление!

Коммерсант погрозил мне пальцем. Жернаков уставился на меня своими маленькими колючими глазками. Он еще не сообразил, кого имеет в виду мой тезка.

– Теперь я на сто процентов уверен, что все преступления совершил приятель Валерия… Анатолий Храмцов! – провозгласил Петрович и, выдержав мхатовскую паузу, снизошел до пояснений. – Все дело в фаре. В разбитой фаре!

Часа два назад Виктор Юрьевич доложил тебе, Сергеевич, что обнаружил неподалеку отсюда осколки разбитой фары, подфарника и несколько покореженных машиной деревьев. Тебе это сообщение ни о чем не говорило. Мало ли кто по пьяни или просто не справившись с управлением на хреновой дороге, мог наломать, как говорится, дров.

Мы – совсем другое дело. Синяя «Нива» с разбитой фарой и подфарником в течение трех дней стояла в метре от моей палатки. И не заметить эти самые разбитые фару и подфарник было ну никак невозможно. Там разбитые фара и подфарник, а здесь осколки разбитых фар и подфарника.

Первым обратил внимание на это обстоятельство Валерий. Его бормотание раскрыло глаза и мне. Но чтобы не попасть впросак, я для начала решил убедиться хотя бы в том, что эти самые осколки от фары и подфарника именно «Нивы», а не «Волги», «москвича» или «запорожца». А как? Все по-взрослому!

Прихватил вот Витька, и в лес. Здесь рядом. Наш с ним консилиум пришел к выводу, что осколки от фар и подфарника «Нивы». Для этого не обязательно иметь семь пядей во лбу.

Воодушевленный первым успехом, я с помощью Виктора Юрьевича осмотрел место происшествия и получил кое-какую дополнительную информацию. В царапинах изуродованных молоденьких сосенки и березки мы обнаружили фрагменты краски синего цвета, а на большой березе два бурых пятна. Одно повыше уровня моего плеча, другое – на уровне бедра. И еще – пулевые отверстия в стволах деревьев. Мы насчитали девять, но, уверен, их больше.

Все сходится! Никаких сомнений. Топор из люминия и никакого железа! Там, в нашем лагере, «Нива» с разбитой фарой и подфарником, здесь – осколки разбитой фары и подфарника «Нивы». Это раз!