Сокровища Королевского замка

В рикше сидела девочка, разодетая, словно кукла. Должно быть, дочка какого-нибудь немецкого сановника, потому что польские дети во время войны так не одевались. Розовая юбка с оборками, широкая, как у балерины, полностью занимала двойное сиденье. На голове у девочки вздрагивал огромный розовый бант, два точно таких же банта трепетали в ее косах. Белые короткие носочки и сандалии дополняли наряд девочки, одетой, быть может, чересчур легко для сентябрьского холодного дня, но, должно быть, такова уж была прихоть избалованной единственной дочки.

Девочка держала в руках большую куклу с золотыми волосами, одетую точь-в-точь как она, с многочисленными бантиками.

– Wie gem"utlich![30] – сказал проходивший мимо немец и, расчувствовавшись, улыбнулся.

В ту же минуту девочка в розовом отодвинулась в сторону, подобрала платье, освободив рядом с собой место, и сказала негромко, словно бы обращаясь к своей кукле:

– Садись быстрее!

Стасик, услышав знакомый голос и польскую речь, остолбенел от удивления.

Кукла упала на колени девочки, и из бантов выглянула сердитая физиономия Кшиси.

– Чего смотришь?! Залезай, а то не догоним!

Одним прыжком Стасик вскочил на сиденье.

А когда экипаж двинулся с места, Кристина, вздохнув, сказала:

– Придется мне за это целый месяц по вечерам драить рикшу.

– Где же ты ее раздобыла?

– Это пан Игнац с Беднарской… Мы договорились, и он отказывался от всех рейсов, хотя публика валила к нему самая шикарная, даже с валютой. А мы все время вас ждали… Я знала, что пригожусь…

И они помчались вдогонку за тележкой с книгами.

Рабочие старались тащить тележку помедленнее. Но охранники всячески подгоняли их, и, несмотря на опоздание, тележка уже подъезжала к Крулевской улице, откуда до университетских ворот оставалось метров двести, не больше.

В эту минуту тележке преградил дорогу элегантный экипаж. Рикша не сводил глаз с купола костела визитинок, словно увидел там что-то интересное и теперь хотел обратить на это внимание своих пассажиров.

– Ist da!

– Нет!

– Есть!

В экипаже стояла девочка во всем розовом с большой куклой в руках, которой она что-то показывала, от восторга хлопая при этом в ладоши. Вокруг них тотчас же собралась толпа зевак.

Тянувшие тележку рабочие и сопровождавшие их охранники тоже не могли сдержать любопытства и задрали головы.

– Was? Что случилось?

– Что там било?

– Das Vogel!

– Птица.

– Самолет.

– Голубь.

– Змей.

– Листовка.

Рикша двинулась с места.

Голоса понемногу утихали. Люди расходились, так и не зная толком, было ли там что-нибудь или это им почудилось.

Тележка покатилась дальше к университетским воротам и остановилась возле сторожевых будок. Часовые тотчас же принялись за проверку привезенного груза. Кроме книжек, ничего не было.

Один из охранников, вдруг вспомнив что-то, с подозрением глянул на пустое пространство между двумя стойками книг.

Но рикша уже скрылась за углом Крулевской улицы.

Глава XXIV

– Ты была на сто двадцать!

– Знаешь, в этих тряпках я чувствую себя ужасно неловко, – сказала Кристина. Она стащила с волос банты. Куклу положила рядом с собой.

– Это Галина кукла? – спросил Стасик.

– Я как будто что-то предчувствовала, когда решила забрать Галинку домой… Иначе я бы не догадалась. А тут платье с оборочками, кукла – вот меня никто и не выкинул из рикши, хотя из магазина Мейнля все время выходила немчура… Приняли за дочку какого-то начальника. Да еще так сладко улыбались… Ну и замерзла я, брр!

Из-за спинки сиденья она вытащила синий, сильно поношенный свитер.

– Вот теперь все нормально, – сказала она, снова сделавшись незаметной и невзрачной.

– Ты была на сто двадцать! – повторил он. – Я тебя сразу и не узнал.

– А теперь узнаешь? И я теперь не на сто двадцать?

– Ты и теперь на сто двадцать! – с жаром заверил Стасик.

– Пан Игнац отвезет нас на Котиковую. Скоро будем на месте.

Стасик одобрительно кивнул.

Тут в разговор включился пан Игнац.

– Вы хорошо завернули сверток?

– Мы, когда выносили его оттуда…

– Не спрашиваю, откуда вы его выносили, я хочу знать, хорошо ли он запакован. Лучше еще раз проверьте и обвяжите веревкой – ребята дали знать, что в районе Маршалковской облава. Может, придется со свертком удирать или бросить его где-нибудь по дороге…

– Не каркайте, пан Игнац, все идет как надо! – молодцевато сказал Стасик.

– Ты уже забыл, как получил по башке, – буркнул пан Игнац и свернул с Крулевской налево, на площадь Малаховского.

Они проехали мимо здания Захенты,[31] переименованного теперь в Haus der deutschen Kultur,[32] о чем свидетельствовала сделанная большими буквами надпись.

«Карета» остановилась. Из бачка, помещавшегося позади сиденья, пан Игнац вытащил сложенные в несколько раз листы бумаги и клубок веревки.

– Укладывайте ваше добро, – сказал он.

– Да ведь тут, пожалуй, небезопасно, рядом немцы шуруют… – забеспокоилась Кшися.

– Тут? Да с тех пор как тут устроили Дом немецкой культуры, сюда и палкой никого не загонишь. А там, где пусто, там облавы не будет.

И в самом деле, две мрачные полицейские машины промчались мимо, не обратив на одинокий экипаж внимания.