Сокровища наместника

— В этом вся и засада, — вздохнул гном.

— А если мы отдадим медальон Буррашу, напоим его до звона, и пусть себе идет за город да прячет. Что скажешь, Бурраш?

— Я не против, — убирая меч в ножны, сказал тот. — Только об одном прошу — купите перегонки почище, чтобы в нос не шибала, а то после того раза мне этот запах две недели снился.

128

На город Пронсвилль спустилась ночь, но в порту допоздна работали рыбаки, разбирая улов, привезенный из ближней бухты. Торговец льдом потирал руки, его товар вновь стал нужным, чтобы до утренней торговли сохранить рыбу свежей.

По улицам, стуча подковками, ходили стражники, и воры при виде них прятались в темных закоулках.

Ремесленные кварталы уже спали, чтобы завтра начать работу чуть свет, спали и пригороды, набираясь сил перед выходом на поля и огороды. Пронсвилль требовал еды, и им предстояло каждый день поставлять ее на городские рынки.

Лишь в одном из домов, стоявшем на отшибе, было неспокойно. Его хозяин принимал важного гостя, отказать которому в услуге был не в силах.

В доме было темно, гость и хозяин находись в подвале. В сыром углу горел масляный фонарь, важный гость высился черным силуэтом до самых потолочных сводов, а несчастный гость висел в воздухе и, подчиняясь воле гостя, пытался разглядеть в эфире следы потерянной печати.

— Я ничего не вижу, мессир! — стонал он.

— Смотри, Гриндберг, смотри! Это произошло всего несколько часов назад!..

— Но они рвут, мне они не дают настроиться, мессир!

— Постарайся, Гриндберг, иначе я заброшу тебя в эфир целиком!.. — пригрозил Фрейн. Он пребывал в отчаянии, ведь все, что он предпринимал для возвращения печати, удивительным и досадным образом срывалось.

В битве за эту печать погибла его лучшая тень — ее уничтожил этот невесть откуда взявшийся Мартин. Подозревая в нем тайного волшебника, Фрейн отправил против него Луиджи, одного из лучших интриганов и мастера соблазнений. Но тонкая игра не увенчалась успехом, и тогда в ход пошла безудержная сила Вояджера, также не справившегося с заданием и провалившегося куда-то на два уровня.

Благородные черные орки до конца выполняли его приказ. Они перебили гномов, вынесли печать, но вновь попали под жесткую руку этого Мартина.

Обессиленный Гриндберг вывалился из эфира, и его тело рухнуло на пол. Оно дымилось и было покрыто рваными ранами от зубов горгулий.

— Говори, что узнал! — потребовал Фрейн.

— О, мессир… Этот Мартин, он дал огромному орку какой-то совет…

— Какой совет?

— Орк… Орк взял эту печать и пошел в лес… С лопатой.

— С лопатой? И что дальше?

— Там он достал из сумки большую бутыль перументико аколкелиус, почти совершенно чистого, и выпил всю, вы представляете?!

— Что за глупости тебя заботят, Гринберг?! Куда он пошел потом?

— Я не знаю, он растворился, мессир! Выпил эту гадость и растворился вместе с лопатой!.. С того момента на последующие четыре часа в эфире нет никаких его следов! Потом он снова проявился на окраине города с лопатой, но уже без печати!..

Фрейн вздохнул и, повернувшись, пошел прочь через стену.

Они снова обманули его, эти гномы, их друзья, друзья друзей. И теперь придется все начинать сначала и, возможно, потратить на это сотню лет. Но власть над гномами манила, и Фрейну вновь хотелось стать их повелителем.