Сокровища Посейдона

– Одну минутку, Вилли! – не совсем почтительно перебил Вальтер пожилого Тюрмахера. – Вам надо было давно и откровенно сойтись однажды с моим отцом у него в кабинете и обо всем этом ему сказать. Ему, а не мне здесь и сейчас, за несколько тысяч миль от родного дома! Чего вы ждали? Надеялись, что океанский воздух и плеск волн изменили натуру отца? Вы были десять лет в нашем доме, знали, что мой отец – ярый сторонник и последователь Гитлера! Как и мой братец Карл, между прочим. Но вы, Вилли, молчали, принимали жалованье из рук фашиста! Видите, я не хуже вас знаю, кто мой отец и кто мой брат. И отцов друг Кугель. Но вы остановили не Карла, а меня. Зачем? Узнать правду о себе от человека, которого ну никак не заподозришь в симпатиях фашистам. Ни германским, ни тем более южноафриканским! А вот у меня есть основания обвинять вас в фашизме, господин Тюрмахер! На вашей совести смерть святого человека! Я имею в виду добрейшей души индуса Али…

Вилли с такой отчаянностью замахал перед собой руками, что Вальтер с нескрываемым удивлением дернул бровью. По лицу пробежала волна душевного облегчения, он тут же решил выяснить все до мелочей.

– Вы хотите сказать, что к смерти Али не имеете никакого отношения? Я вас правильно понял? Тогда извольте объясниться.

– Ни Набеля, ни Ганса Шрейбера я заранее не знал и в «стаю шакалов», как вы только что сказали, не собирался! Каждый из нас своим путем узнал, что сенатору Дункелю известно место нахождения сокровищ и что он направляется добывать их каким-то образом… Естественно, кое-кому, в том числе и мне, захотелось узнать об этом… м-м… так сказать, несколько…

– Не извивайтесь, Вилли, как дикая лоза! Говорите напрямую!

– Конечно! Мне хотелось узнать об этом несколько подробнее, если можно так выразиться.

– Точнее сказать, несколько реальнее погреть свои руки на тех сокровищах! – решительно внес ясность Вальтер. – Так будет понятнее, не изображайте зайца, путающего след перед носом охотника. Я никогда не был таковым; вы отлично это знаете. И если меня не трогают, то и я в свою очередь…

– Вы правы, Вальтер! Именно погреть руки. – Вилли согласился не только словами, но и подтвердил это легким кивком головы. И с неожиданной душевной откровенностью пояснил молодому Дункелю, почему он отправился вслед за сенатором, – ему нужны средства для возвращения собственных детей, которых у него отняли в нарушение общечеловеческих норм морали и права.

– Теперь, надеюсь, вы не будете так строго судить меня, Вальтер? Если я и виновен в чем-то, то не настолько, чтобы меня ставить наравне с «шакалами». Не такой уж я кровожадный и не без присутствия в душе некоторых задатков человеческого разума и совести.

– Возможно, Вилли, возможно… этими мотивами как-то оправдываются ваши отцовские надежды вернуть себе детей, но методы… Вся подобная робингудовщина, как вы сами выразились, на грани, если уже не за гранью, порядочности и злодеяния… Мне кажется, если бы вы сразу, еще в Виндхуке, сказали отцу честно и попросили бы взять вас в экспедицию рядовым участником с последующим вознаграждением, отец не отказал бы вам. А теперь…

Тюрмахер с такой мимикой лица пожал плечами, что Вальтер догадался – у него большое сомнение на этот счет. Немного прикинув возможную реакцию Железного Дункеля, он и сам согласился, что вряд ли отец взял бы чужого человека с собой на такое дело.

– Меня могли бы просто убрать как ненужного свидетеля, вот в чем была причина моих бессонных размышлений! Вы же знаете, Вальтер, Цандер великий мастер на такие пикантные поручения. И не смотрит, кого именно ему поручают убрать с глаз людских: старика ли, молодого, женщину или девушку! – На последнем слове Тюрмахер сделал особое ударение, но Вальтер на это не обратил абсолютно никакого внимания.

– Да-а, Цандеру лучше не показывать вид, что ты чем-то недоволен или у тебя появились в голове какие-нибудь опасные для него мыслишки. Скажите, Вилли, почему Набель убил Али? Вам что-нибудь об этом известно? И почему он вышел именно на слугу, а не на нас? Если не на самого отца, то на меня или на Карла?

Тюрмахер распрямил спину, которая устала от напряженного сидения полусогнутым, вздохнул с явным сожалением, и это сожаление было не притворным, у него даже глаза затуманились грустью.

– Увы, я слишком поздно заметил опасность, которая угрожала бедному дядюшке Али… В гостинице Порт-Элизабета я внимательно следил за сенатором Дункелем, чтобы выяснить, куда и с кем он намерен путешествовать дальше, потому как понимал – втроем вам ну никак невозможно отважиться на поиск сокровищ, а из Виндхука Отто Дункель почему-то никого с собой из доверенных людей не взял. Однако он оказался хитрее меня, сумел как-то покинуть гостиницу незамеченным и выйти в город. Только в Мельбурне я понял, что с ним заодно был Фридрих Кугель. Ну да не в этом суть… Когда я следил за вашим отцом, я неожиданно заметил, что за хозяином следит и слуга Али!