Сокровища Посейдона

– Добрый день, молодые господа! Вальтер, позвольте вас на минуту. Нам надо поговорить по весьма важному делу… Это касается только вас лично!

Еще полминуты назад на душе Вальтера было так светло и радостно, что даже постоянно гнетущая тоска по оставленной Амрите на какое-то время покинула его, дала возможность раскрепоститься и снова почувствовать себя молодым и здоровым… И вот, в одну секунду все перевернулось вверх ногами! «Вилли! Наш дворник Вилли! Здесь, в Новой Зеландии, следом за нами! Что ему надо именно от меня? Не от Карла или от баронессы, а от меня?!»

– Марта, Карл, подождите меня вон там, у голубого газетного киоска. Я на минутку задержусь с господином… – и умолк, не решился назвать Вилли старым именем, а нового почему-то сразу же напрочь забыл, хотя отец и упоминал его в разговорах с Кугелем.

– Вальтер, ты серьезно решил беседовать с этим… человеком? – Карл с недоумением во все глаза рассматривал «Меченого», узнавая и не узнавая его – шрама нет, зато он стал еще больше похож на…

– Идите, прошу вас. Я догоню вас быстро! – Язык с трудом слушался Вальтера, из-за подскочившего давления на висках упруго пульсировала кровь в венах. Большого усилия стоило ему поднять взгляд на черного вестника – а что перед ним явился из царства тьмы именно черный вестник, Вальтер почему-то уже не сомневался, и сказал дрогнувшим голосом:

– Я слушаю вас, Вилли… Что-то случилось дома?

– Предлагаю сесть вот сюда, на скамеечку, а то детишки тут бегают, могут натолкнуться и упасть. Вот так, ну и хорошо. Вы удивлены, мой молодой хозяин? Наверно, в голове тысяча вопросов копошатся – откуда, почему, как и зачем… Угадал? – Вилли улыбался самым радушным образом и заглядывал в лицо молодого Дункеля, в лицо, которое то покрывалось легкой бледностью, то загоралось лихорадочным румянцем нетерпения. Но прошла минута, и Вальтер, не без основания заметив, что это уже далеко не тот несчастный и судьбой обиженный дворник Вилли, которого он знал и по-своему любил там, в далеком теперь Виндхуке! О-о, далеко не тот сутулый и сгорбленный старик, которому, казалось, метлу и то носить в большую тяжесть! И это неестественное перевоплощение, и эти недвусмысленные каверзные вопросы окончательно убедили Вальтера, что в настоящую минуту перед ним не добрый и услужливый старик, а еще один хищник! Хищник, который долго шел по его следу, вернее, по следу за призрачными сокровищами, а стало быть, готовый на все, в том числе и на подлость и жестокость. Потому, не скрывая презрения в улыбке и в голосе, он не совсем дружелюбно ответил Тюрмахеру:

– «Откуда», «почему», «как» и «зачем» вы здесь, Вилли, я и сам в состоянии догадаться! Хотя, честно сказать, от вас этого никак не ожидал. Скорее всего, теперь на этом месте сидеть бы не вам, а отцовской гестаповской овчарке – Цандеру! Не думал я, что «бедный дворник», каким вы все эти годы притворялись, способен тайком подслушивать чужие разговоры, наверняка за приличное вознаграждение сообщать их всяким набелям, шрейберам и тем самым подвергать жизнь своего бывшего хозяина и его детей смертельной опасности! Вы оказались шакалом, Вилли! Самым настоящим рядовым шакалом в стае шакалов, погнавшихся за добычей! Хотя не-ет! Скорее всего, вы в этой шакальей стае являетесь вожаком, не так ли? Давайте, Вилли, откровенность за откровенность! Каковы вам мои вопросики?

И с нескрываемым удовольствием увидел, что его удар попал точно в десятку! Тюрмахера всего передернуло, он и сам, подобно Вальтеру, побледнел, стиснул зубы и злыми глазами готов был пригвоздить собеседника к спинке скамьи.

«Вот та-ак, охотничек за желтым призраком! Не нравится правда, ох как не по нутру пришлось! Хочется выглядеть хотя бы в собственных глазах человеком порядочным, морально чистоплотным, с правом устраивать судилище над другими! А на поверку выходит, что и сам в гадкой жижице пресловутой алчности извалялся по самую макушку седой головы!»

– Ваш ход теперь, охотник за скальпами… Простите, ненароком обмолвился – охотник за сокровищами! – Вальтер откинулся на спинку скамьи, закинул ногу за ногу. – Итак, вы меня остановили для беседы о том, что касается лично меня… Слушаю вас.

– Вот вы как рассудили, герр Дункель?! Я – шакал! А ваш отец, его закадычный дружок Кугель, да братец Карл ваш? Они разве лучше любого шакала? Разве они не погнались неведомо куда за тем же призраком?