Сокровища Посейдона

Докурив сигару до середины, Клаус решил, что такое блаженство стоит продлить и на другой раз, притушил сигару, сунул в коробку, которую так щедро подарил ему молодой Дункель. Привычно глянул на компас – яхта, слегка рыская на боковой качке, шла почти строго на зюйд, а ей навстречу наползали неспешным чередом каменные рифы загадочных Окленд.

– Отлично! Еще час времени и взойдет солнце, а там…

Ему почудился короткий, как у молодой чайки, крик за кормой. И вроде бы послышался легкий посторонний всплеск – к ровному ритмичному шуму воды у борта ухо уже привыкло и не замечало его, а ночью чайки не кричат над яхтой!

– Что такое, герр Дункель? – Клаус машинально зафиксировал штурвал и резко толкнул дверь рукой. Его неожиданно охватил лихорадочный озноб предчувствия непоправимой беды – вдруг вспомнил о недавно бывшем путанном разговоре, который вел Вальтер, лист бумаги, вырванный из судового журнала… А тут еще этот мертвецки желтый сноп лунного света, который упал через дверной проем на пол рубки и на сапоги рулевого – Клаус вышел на палубу, обошел рубку.

– Господин Дункель… – начав заикаться, Клаус хотел спросить «где вы?», но тут же осекся, увидев пустой стульчик, прикрытый желтой фанерой, пронзенную рогом уключины шляпу и дико закричал, догадавшись, что стряслось нечто ужасное, страшное для всех пассажиров яхты.

– Господин Дункель! – Клаус завопил во всю мочь легких, скорее по выучке, нежели осознанно сорвал со стены рубки спасательный круг и подбежал к фальшборту. – Господин Дункель! – Отчаянный крик рулевого вслед за спасательным кругом полетел над тяжелыми океанскими волнами и затих невесть в каких краях… Оттуда, где мог быть Вальтер, в ответ ни звука…

– Что случилось, Клаус? – крикнул Степан Чагрин от мачты, где на подстилке из старого паруса он сидел вместе с китайцем, вспоминая каждый о своем оставленном на родине доме.

– Какой беда? – так же встревожился проворный на ноги Чжоу Чан и в два прыжка был у рубки.

Клаус не ответил, с остервенением надавил на кнопку сирены, подключенной к аварийному аккумулятору. Пронзительный в ночной тишине вой ревуна взбудоражил, казалось, не только людей, но и подводную нечисть. В полминуты полураздетая команда и пассажиры окружили рубку. Со всех сторон неслись нескончаемые вопросы без ответов…

– Что случилось? Авария, да?

– Клаус, ты что увидел? Мину?

– Мы в рифовой ловушке? Надо убрать срочно паруса!

– Ты будешь говорить? Ошалел, что ли, совсем?

Распихивая моряков, к рулевому подбежал Отто Дункель – лицо в свете луны казалось лишенным кровинки, как будто над сонным сенатором только что пировала стая вампиров…

– Что случилось? Почему включал сирену?

Клаус с усилием махнул рукой в сторону кормы и, заикаясь, ответил на все вопросы сразу:

– Там… Там был только что господин Вальтер… А теперь его нет… Совсем нет!

– Как это – нет? Что ты мелешь, братец? Где мой сын? – Дункель схватил моряка за грудь – затрещала крепкая материя, потому как сенатору почудилось, что в команде заговор и первой жертвой этого заговора стал его младший сын. – Где Вальтер – убью!

Рулевой не посмел даже подумать о сопротивлении, так был подавлен случившимся.

– Не знаю, господин сенатор… Он сказал, что хочет покурить… Взял стульчик вот отсюда, из-за нактоуза… А теперь стульчик есть, шляпа надета на уключину, но молодого господина… нет! Смотрите, там какие-то листки бумаги на стульчике, ветром край поднимает!

Степан Чагрин хотел было пройти на корму, но Отто Дункель резко, словно на военном судне, скомандовал:

– Всем стоять! – Еще не зная ничего конкретного, он интуитивно почувствовал, что случилось такое несчастье, какого он и предвидеть себе не мог. – Я сам посмотрю, что там такое…

Экипаж и пассажиры замерли, кто где стоял. Приметив, что Фридрих взял перепуганную баронессу под руку и вместе с ней отошел от рубки к мачте, где был и Карл, прошел на корму к стульчику, поднял уключину и едва успел прихлопнуть рукой листки бумаги, когда ветер попытался смести их за борт. Один из бланков он узнал сразу – это была та самая злосчастная телеграмма, которую он написал, но не отправил, а выбросил в мусорную корзину там, в гостинице. На втором листке – копия телеграммы, слово в слово – от Гюнтера Цандера с роковым известием от верного соратника из Виндхука! Как она попала к Вальтеру? «От проклятого Тюрмахера! Это он подсунул ее Вальтеру, и сын все узнал!» – Отто машинально пробежал глазами до буквы знакомый текст, словно еще раз хотел убедиться, что никакого подлога нет! «Мельбурн, почтамт, до востребования, Отто Дункелю лично. В день вашего отъезда куда-то пропал Вилли Тюрмахер. Веду розыск в больницах и моргах. Дома несчастие, под машину попала Амрита, скончалась, все убиты горем. Гюнтер Цандер».