Сокровища Посейдона

– Карл обнаружил барк именно там, где и предполагалось ему лежать. Теперь остается убедиться, что золото в утробе покойного «Генерала Гранта», что его никто не выгреб раньше нас. Если золота нет или его невозможно достать, я высажу матросов где-нибудь на островах, чтобы нескоро добрались до своего хозяина Кельтмана, черт бы его побрал вместе с братцем Рыжей Бородой!.. Проклятущий туман, исчезнешь ты сегодня или нет? – едва не выкрикнул Отто, но притишил голос и поднял голову: солнце над океаном приближалось к зениту…

После обеда появились первые признаки прояснения. С норд-веста потянул ветерок, клубами заворочался туман, начал отрываться от водной поверхности, медленно, нехотя отодвигаться в непросматриваемую даль южной части Тихого океана.

– Майкл! – громко позвал Отто Дункель, и боцман тут же, весь как под электрическим напряжением, вырос перед ним.

– Слушаюсь, господин сенатор.

– Вот ключи. Отопри машинное отделение, пусть Штефан запускает мотор. Ты что это так удивился? Думал, мы и зимовать под этой скалой проклятой будем?

– Уходим отсюда? Домой?

– Уходим, но не домой, а на ту сторону острова. Мы пришли сюда не для того, чтобы полюбоваться этим туманом, не так ли? – и с прищуром посмотрел в маленькие глаза боцмана.

– Есть сниматься с якоря! – неизвестно чему радуясь, Майкл поднес к губам свисток, и звонкая трель аврала прокатилась над палубой «Хепру». Матросы в полминуты были на своих местах, сообща, в четыре вымбовки подняли с грунта якорь. Степан Чагрин прогрел двигатель, выглянул из двери и крикнул, обращаясь к боцману, которому только и считал нужным подчиняться по долгу службы:

– Машина к работе вполне готова!

– Клаус, встань к штурвалу! – приказал Отто Дункель, заметив, но не заострив внимание на выпаде Русского Медведя. Он попросил Карла быть рядом с ходовой рубкой, шепнув на ухо: – Смотри в оба, сынок! И будь трижды осторожен, чтобы ни одна собака не стояла у тебя за спиной! – Сам с Фридрихом остался на баке, свесившись над форштевнем, руками облокотясь о фальшборт.

– Малый вперед! – скомандовал Дункель. Механик покривился, благо, лица его сенатор не видел, но выполнил команду, включил двигатель на малые обороты. Яхта дернулась корпусом от первых толчков винта, разворачиваясь носом к югу, медленно пошла в обход острова.

Отто выпрямился, внимательно осмотрел команду – моряки все на виду, внешне спокойны и деловиты, как, впрочем, и всегда в плавании.

«А ведь кто-то из них был там, над обрывом! Был и теперь затаился, ждет еще одной счастливой возможности избавиться от нас. Кто? Если бы знать наверняка. Спрашивал Клауса, а он только глаза вытаращил, ответил, что был в рубке при боцмане, исправляли девиацию компаса. Кто же тогда? Либо азиаты, либо этот Русский Медведь, потому как у негра Джима на такое дело кишка тонка, как говорится!»

Все были на виду, кроме баронессы. В своей каюте, даже во сне не расставаясь с беленькой сумочкой, молодая женщина уютно свернулась на диване под невесомым пуховым одеялом, отдыхала после обеда. Ей снился хороший сон, потому что красивые алые губы то и дело полуоткрывались в счастливой и безмятежной улыбке.

3

Спустя полчаса яхта «Хепру» приткнулась к верительной «пятке» Старого Башмака. Майкл с трудом отыскал удобное по высоте место в расщелине Генриха Дункеля, как мысленно назвал Отто этот приметный ориентир, вогнал в трещину толстый шкворень с кольцом, вдел и тройным узлом завязал швартовый конец. Фридрих, не вынимая правой руки из кармана куртки, где у него лежал пистолет на предохранителе, но с патроном в стволе, занял место на баке у этого швартового. В своем кресле, уютно выстланном теплым верблюжьим одеялом, уместилась баронесса. Отто перед швартовкой разбудил ее ласковым поцелуем и попросил быть рядом с Кугелем.

– Мы с Карлом пойдем под воду осмотреть «Генерала Гранта». А здесь Фридрих остается один, мало ли что… Хорошо, если Клаус сдержит слово и будет нас защищать. Ты не испугаешься, милая моя Пандора, если придется стрелять в матросов?

Марта, все тело которой было наполнено ленивой после сна истомой, слегка побледнела, сжала губы и решительно тряхнула волосами.

– Если они вынудят меня к этому, то не останется никакого выбора… Я буду защищать себя, тебя, мой милый Отто, твоего сына Карла и мою крошку Элизабет! – Она пыталась говорить бесстрастным голосом, но волнение прорывалось через глаза, которые слегка прищурились при этом, через руки – пальцы сжались, словно она уже держала взведенный пистолет…

Отто улыбнулся, стараясь приободрить баронессу, хотя тоже было видно, что оставляет свою Пандору и яхту с тяжелым грузом сомнений и в тревоге. Неожиданно припомнил давно выученные строки и продекламировал их Марте:

Странно, как смертные люди за все нас, богов, обвиняют!

Зло от нас, утверждают они; но не сами ли часто

Гибель, судьбе вопреки, на себя навлекают безумством?![25]

Марта с интересом глянула Дункелю в глаза, пожала плечами.

– Какие странные… будто пророческие стихи. Кто сказал эти страшные слова?