Сокровища Тантала

– Таким образом, любая попытка со стороны старой организации убрать меня или любого из моих партнеров с дороги будет автоматически наказана разоблачением. И если это произойдет, да сжалится Бог над вами. Общественность никогда не позволит вам зайти далее, как на тюремную ферму. Толпа разорвала бы вас в клочья. Любой отказ выполнять мои приказы будет также наказан. Мы узнаем, потому что будем постоянно проверять вас с помощью телефоноскопа.

– Я понимаю, – смиренно ответил Винтер. – Скажите мне, что вы хотите, чтобы я сделал. У меня нет выбора в данной ситуации.

– Вот тут у меня для вас сюрприз, – продолжал Пристли. – С этого момента криминальный трест перестанет быть преступной организацией и превратится в тайную ассоциацию по обеспечению соблюдения закона и возвращению украденного имущества, организованную мной и моими партнерами, насколько будет известно широкой общественности, и сотрудничающую с офисом окружного прокурора округа Нью-Йорк через вас. Одно-единственное преступное деяние любого участника в дальнейшем будет означать мгновенное раскрытие его прошлого послужного списка.

Винтер вскочил на ноги, его лицо озарилось недоверчивой радостью.

– Вы это серьезно, мистер Пристли? Я не могу выразить вам, как я рад это слышать. Я уверен, что многие из нас будут чувствовать то же самое. Однажды мы допустили одну маленькую оплошность и привлекли внимание организации. Мы попали в сеть и не смогли вырваться.

– Я рад слышать это от вас, – сердечно ответил Пристли. – Теперь все зависит от вас, чтобы передать слово каждому последнему человеку. Но вы все должны искупить свое прошлое. Вы все получаете долю прибыли криминального фонда. Вы должны восстановить его, каждый из вас. Приведите механизм организации в движение. Запросите отчет о деньгах, переведенных в каждое отделение, и потребуйте их обратно, в рассрочку, где это необходимо, но получите их обязательно. Пусть каждая партия отправится ночью на фургоне в пункт № 20 в округе Патнэм, где был потерян фургон с сокровищами стоимостью 2 000 000 долларов. Фургон, укомплектованный людьми из окружной прокуратуры, встретит его там и доставит в одну из трастовых компаний, которую вы назовете хранилищем.

– Тем временем составьте список со всей страны всех, кто был ограблен с тех пор, как начал действовать криминальный фонд. Объявите, что наши секретные агенты находят потерянную добычу с помощью мошенников, которые передали улики государству, и начните выплачивать деньги частями, как только они поступят.

– Но, – возразил Винтер, – большая часть наших денег фальшивые.

– Я думал об этом, – признался Пристли, – но их невозможно отличить от реальных. Публичное объявление о том, что наши бумажные деньги были раздуты таким огромным количеством неразличимой фальшивки, довершило бы нынешнюю панику, обесценило бы нашу валюту почти до нуля, разрушило бы всякое доверие к нашим правительственным органам и привело бы к общему финансовому краху. Нет. Мы должны просто остановить завод по изготовлению фальшивок в Фолл-Ривер, полностью уничтожить его, а затем позволить нашей нынешней валюте идти своим чередом. Это исправится само собой, когда я обнаружу тайник с украденным золотом, и мы вернем его в оборот. Когда через несколько лет острая опасность минует, мы можем использовать косвенные методы, чтобы заставить правительство постепенно снять все существующие проблемы. Это лучшая политика.

– Теперь я оставлю вас выполнять эти приказы, пока буду искать тайник с сокровищами криминального треста. Я признаю, что бывший глава траста еще не раскрыл этого, но он в моей власти, и он скорее сделает это, чем столкнется с разоблачением. Затем я начну отправлять золото в пункт № 20 и дам вам знать, когда его можно будет встретить.

Об этой беседе с Винтером Пристли подробно сообщил мне, но, конечно, я напечатал только ту версию, которая предназначалась для общественного потребления. Несколько дней спустя я имел удовольствие опубликовать первые результаты работы нового бывшего криминального треста под руководством Пристли, когда люди окружного прокурора встретили первый фургон с возвращенными деньгами на Тристиг-плейс. Винтер с трудом уговорил своего начальника, окружного прокурора, согласиться с условиями Пристли о том, что преступники, которые должны были передать улики государству, не должны раскрывать свою личность, но в конце концов он уступил.

Радикальные элементы общественности, однако, громко критиковали это слепое следование за человеком под обвинением. Некоторые радикальные газеты даже намекали, что Пристли был виновен в кражах. До дня своей смерти мой старый друг страдал от этого подозрения, но отказывался позволить мне написать правду в его оправдание, пока он или другие участники этого секретного эпизода были живы.