Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

Судя по следам, подранок двигался с большим отставанием, часто останавливался и, встряхиваясь, брызгал кровью на снег. Однако упорно не ложился, и это могло означать, что рана не смертельная и можно возвращаться домой. Я прошел до истока ручья, где останавливалось стадо, напился ледяной воды и стал спускаться к реке.

Охотничья страсть несколько притупила голод (все-таки, была надежда, мол, вот-вот найду гору мяса), и тут снова заговорило чрево – вторые сутки ничего не ел. Попробовал отвлечься археологией слова, но тут же вывел цепочку – ЕСТЬ – ЕДА – ЯСТИ – ЯД (травоядный, плотоядный), ЯДРО – внутренность, желудок? Ядреный – человек с крепким или сытым желудком.

Конечно, яд теперь означает только отраву, но я бы его принял сейчас…

Вероятно, голод и разозлил меня, подтолкнул в наступление.

– Я узнал тебя! – заявил я с порога, увидев что чекист не спит и выглядит немного лучше, чем вчера. – Ты ничуть не изменился, с тех пор, как расстались у дверей томского управления. Седина как консервант, фиксирует образ человека на долгие годы. Потому старцы никогда не стареют.

Комитетчик тянул паузу, такую длинную, что я успел снять ботинки и повесить их перед устьем печи. Видимо ждал, когда скажу все, чтобы принять решение, но вдруг спросил:

– Собака не пришла?

– Нет.

– Времени слишком мало… – проговорил он словно сам себе.

Я подбросил дров на гаснущие угли и расшевелил их кочергой. Надо было дожимать его.

– Ты не стареешь, не изменяешь образа, и все равно создается впечатление многоликости. Это что, профессиональные качества комитетчика?.. Но вместе с тем, сплошное дилетантство, чего не коснись. Прикрытие у тебя слабое, на охотника совсем не похож и белку бить не умеешь. Поверить, что ты искал меня только чтоб передать журналы с романом, невозможно. Пошел в горы – подстрелили! Да, и почему тебя забросили в безлюдные места без связи? Где спасательная радиостанция «комарик»? Связались бы с пролетающими самолетами, через два часа пригнали санрейс… Надеешься на товарища? Его до сих пор нет.

Он слушал невозмутимо, не перебивал, не оспаривал и тем самым гасил мой разоблачительный пыл.

– Ты должен мне помочь… – наконец проговорил тихо.

– Каким образом? Сплавить на плоту? Но я не знаю, на какой реке нахожусь, куда нас вынесет и когда!

– Это река Народа.

– А если не довезу? С меня ведь спросят, кто в тебя стрелял. Не орден дадут, а учитывая мое прошлое, засунут в каталажку. И пропарят года два!

– В комитете я давно не служу, так что…

– Ну и кто ты теперь?

– Стражник.

– Что это такое? Охранник, что ли?

– Можно сказать и так.

– Это вы охраняете район Манараги?

– Не только этот район – весь Урал.

– А от кого получил две пули?

Чекист замолчал, прикрыв глаза, будто задремал.

– Я должен знать, кто ты на самом деле, – я толкнул его в плечо.

– Хочешь молчать – молчи. Сдыхай и молчи, дело твое.

– Это так важно для тебя? – через несколько минут отозвался он.

– Принципиально!

– Что еще интересует?

– Еще?… Как и зачем нашел меня здесь, зачем принес журналы с романом.

– Думал порадовать, сделать приятное.

– И все?

– Нет… Хотел выяснить, от кого и когда ты узнал о рукописи старца Дивея.

– Легенда не годится. Мог бы придумать что-нибудь посерьезнее.

– Неужели ты ничего не понял? Мне отказано!… Я должен переломить ситуацию. Это все старуха! Она всегда относилась ко мне с предубеждением, не верила в искренность. И сейчас думает, я умышленно полез под пули, чтоб уйти в вечность… Все время подозревала. Для нее я так и остался изгоем… Да, во мне сейчас говорит обида, и все равно не верю! Она не могла отказать.

– Не понимаю о чем ты говоришь, – признался я. – Какая старуха?

Кем отказано? В чем?

– И не нужно ничего понимать. Помоги мне выбраться отсюда, – вдруг попросил он. – Перед тобой человек в беспомощном состоянии. А ты писатель, гуманист…

Он должен был помнить еще по той четырехчасовой беседе, больше напоминающей психологическую пытку, что я терпеть не могу, когда мне давят на совесть и призывают к благородству. А теперь, после того, что я видел и испытал на берегу Манараги, одно упоминание о гуманизме вдруг взбесило меня.

– Я помогу, раз должен. Но ты убеди меня, что не имеешь отношения к банде ублюдков, которые сейчас рыщут по дну Ледяного озера.

– Какого озера?

– Озера Аркан.

Раненый посмотрел мимо меня – сколько я ни старался, ни разу не поймал его взгляда.

– Да, я когда-то работал с этими людьми, – признался он. – Пока не вступил в контакт с гоями. Ты ведь тоже ищешь встречи с ними?

– Такие вопросы с тобой обсуждать не хочу.

– Не доверяешь? Почему? Я стражник и давно служу гоям. Ты же видел, как я спалил лагерь ГУПРУДы?

– Видел. Но таким образом ты мог устранить конкурентов, освободить место для тех, кто сейчас работает на озере. Тем более, я знаю тебя как чекиста и хорошо помню, как вы меня допрашивали.

Он усмехнулся.

– Добро. Я постараюсь убедить тебя и завоевать доверие.

– Постарайся.

– Для этого пойдешь со мной. А вернее, поможешь мне дойти до одного места. Это не так далеко. Я в долгу не останусь, слово стражника.

– Чем же отблагодаришь?