Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

И тут меня насторожила внезапно обнаруженная деталь: белка бита охотником неопытным, все выстрелы по корпусу, шкурки дырявые от дроби, в кровоподтеках. Если промышляют мелкого зверька без малокалиберной винтовки, то обычно делают специальные заряды, вкладывают в патрон четыре-пять дробин и бьют только по голове, чтоб не испортить пушнину. Ну а если кончились беличьи заряды, то прежде чем стрелять из полновесного, круга два-три сделаешь возле дерева, выбирая такую позицию, чтоб зверек был закрыт от тебя стволом, сучьями и выглядывала одна голова. Охотник, промышляющий в таких хороших угодьях, человек, способный ориентироваться и ходить в горно-таежной местности, кормилец, живущий с лова, обязан знать в общем-то простые правила.

Этот жил с чего-то другого, поскольку за дефектную пушнину почти ничего не получил бы. Такое чувство, будто охота для него – прикрытие, как бы официальная причина находиться в безлюдных местах.

Я прошел всю избу по периметру, отыскивая следы пребывания гостя, и под кроватью, в дальнем углу нашел полупустую мабуту – парашютную сумку: то ли спрятали, то ли запихнули подальше от глаз. Охотник не просто мимо проходил, рассчитывал пожить здесь, коль вещи оставил! Конечно, рыться в чужих вещах плохо, но мне необходимо было знать, что за странный человек ко мне подселился. «Каркадилы» могли таким образом перекрыть дальние подступы к зоне своих интересов на Урале и контролировать все передвижения людей. Если этот неумелый промысловик их человек, то мне придется уходить отсюда немедленно.

Сверху в мабуте лежала свернутая суконная куртка, которые выдают лесорубам как спецодежду, две футболки, тельняшка – все чистое, в лесу не ношенное. Бритвенный прибор с помазком, завернутый в вафельное полотенце (великая роскошь для охотника, просто интеллигент какой-то!), банка бездымного пороха «Сокол», дробь «тройка» в мешочке, капсюли в коробочке, шесть фабричных круглых пуль двенадцатого калибра. Под боеприпасами – продукты: пластмассовая фляжка с подсолнечным маслом, чай, кусковой сахар, немного леденцов и еще два матерчатых мешочка с сухарями – около килограмма. В общем-то не густо, если собрался промышлять до конца сезона, то есть до глубокого снега. Не исключено, еще где-то зимовья есть, так прошел бы, раскидал продукты, чтоб везде был запас – так делают охотники. Но почему-то не верилось, что этот такой предусмотрительный. Да и сухари подрумяненные, из формованного (значит, купленного в магазине) черного, мягкого хлеба, то есть резали и сушили при высокой температуре специально, а обычно для таких целей идет зачерствевший. И сушат его где-нибудь на печи, полатях или полках, отчего сухарь получается костяно-твердый и не крошится в рюкзаке.

Обыскивая сумку неизвестного, тешил тайную надежду, что он курит и есть запас табака, но даже спичек не нашел, а сигареты у меня кончились еще у Манараги.

Я уложил вещи в обратном порядке, как было, но когда запихивал куртку, тяжеловатой показалась. Развернул и обомлел: два номера журнала «Наш современник». С романом «Слово»!

И хоть ты в обморок падай, хоть щипай себя, чтоб проснуться, хоть проверяться беги к психиатру – лежат! Уже читанные, немного распухшие и потертые, особенно первый, где мой портрет есть, давно по рюкзакам ходил. Второй, с продолжением, поновее, но роман дочитан, каждая страница отделяется легко, много раз переворачивали…

Гость-то какой забрел – мой читатель!

Я еще не научился воспринимать мир, каков он есть, еще мучил поиск причинно-следственных связей, стремление к анализу, самокопание; в общем, все хотел поверить алгеброй гармонию. Смириться бы сразу с тем, что его величество случай, судьба занесли сюда этого человека, ну бывают же совпадения! Смириться да порадоваться, что сижу в такой безвестной глухомани и держу в руках свой первый напечатанный роман – должно быть приятно. А я, будто ворчливый, страдающий манией преследования старик, придираюсь ко всяким мелочам…

Убрал мабуту на место, печь растопил, за водой сходил, принес из кладовой последний кусок солонины, варить поставил – из головы не выходят журналы. Проверил избушку, где неизвестный художник ваял жертвенные жезлы Святогора – ничего не тронуто, может, никто не заходил. Но не может быть случайности! Этот ловец пришел на заимку, точно зная, что я окажусь здесь, и два номера «Нашего современника» положил в мабуту, отлично понимая, что вещи проверят и найдут. Но зачем это надо ему? А что, если это мой знакомый или даже близкий человек, например, Володя Федосеев? Каким-то образом узнал, где я зимовать собрался, взял отпуск и поехал сделать мне приятное, а заодно поохотиться…

Глупость! Федосеев умеет белок стрелять, бритву в тайгу не берет, да и как он узнает о заимке, географическое положение которой даже мне не известно?!

Бежать отсюда, пока не заявился неизвестный «читатель»? Но что толку? Если здесь нашел, от него не убежишь.