Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

– Ладно, сестра наложит антибиотик, а пока не снимайте повязку. – Она набросила на меня одеяло. – Санрейс вызывала, будем отправлять в районную больницу.

Даже уговаривать не пришлось! Я схватил ее руку.

– Спасибо, доктор! Как вас зовут?

Она высвободила узкую и неожиданно мягкую ладонь.

– Не стоит благодарности, странник.

И в тот же момент вышла из палаты, оставив меня в замешательстве, и наблюдательный Григорьич тут же среагировал соответственно:

– Ишь как она тебя! Странник! И верно, кто странствует, тот и странник.

– Ты ее давно знаешь?

– А что, приглянулась? – ухмыльнулся он и ушел от ответа. – Гляди, уж больно властная. Должно, потому и замуж не берут…

Медсестра принесла мне старенькую фуфаечку, валенки, шапку и мешок с моей робой, велела одеться и ждать. Вертолет приземлился через четверть часа недалеко от больницы на школьном футбольном поле. Меня заставили лечь на носилки, накрыли сверху одеялом, после чего две сестры подняли их и понесли на улицу.

– Будешь в наших краях, так заходи, – сказал на прощание Григорьич. – У меня пасека есть, медовухи попьем.

Где-то на середине пути на меня снова пахнуло вереском, и я почувствовал, как знакомая рука засунула какие-то бумаги под голову, и тут же услышал голос поводыря:

– Шевелитесь! Что вы как неживые?!

– Я узнал тебя… – сказал негромко, но она не ответила, может, не услышала, поскольку от двигателя вертолета в ушах стоял звенящий гул.

Сестры поднесли меня под вращающиеся винты и засуетились, пытаясь втолкнуть носилки в двери – то головой, то ногами вперед. Я соскочил на землю и сдернул повязку с глаз.

Танцующая на камнях стояла в воздушном потоке и, придерживая рукой колпак на голове, что-то кричала медсестрам. Те услышали, бросились ловить вылетевшие из-под головы бумаги, а меня кто-то схватил за руки и втащил в вертолет.

В последний миг я увидел, как ветер все-таки обнажил ее голову и растрепал, вздул искрящиеся волосы, разнося удивительный запах на весь мир…