Сокровища Валькирии. Правда и вымысел

Это были не «новые русские», распускавшие пальцы веером, а скорее молодые, зубастые и голодные «каркадилы», вынужденные искать добычу из-за стремительно растущей, требующей питания, плоти и потому безбоязненные. Они не требовали ходить в пещеры и приносить им соль или золото, они искали Пути, то есть жаждали взять все сразу.

– Вы должны понимать, это литература, и никакой карты не существует. – Я еще пытался держаться и не обострять отношений, в памяти живо было то время, когда пришлось убегать и прятаться от старых «каркадилов». Не хотел я больше воевать с ними, и от одной мысли, что снова придется скрываться и контролировать каждый свой шаг, сосало под ложечкой. Только вздохнул свободно и опять!..

– А пещеры с сокровищами «вар-вар»? Золото, драгоценные камни?

– И это чистый вымысел! Фантастика. Сами подумайте, будь там что-то, сидел бы я тут, в деревне? Принес бы пару слитков, а лучше рюкзачок алмазов…

– Мы подумали! – с усмешкой перебил небритый. – Действительно, почему вы тут сидите? Это неправильно. Сейчас поедете с нами.

Видимо, они понимали друг друга хорошо, губастый молча направился к воротам, отрезая путь к отступлению, а тот, что писал письма, встал сбоку, рассчитывая в нужный момент оказаться за спиной.

– Вам придется поехать, – с сожалением сказал он. – Уверен, мы найдем общий язык и еще будем друзьями.

– Ребята, уходите отсюда! – громко сказал я, тем самым подавая команду егерю. – Я с вами никуда не поеду.

Одновременно сдвинул ремень карабина так, чтоб после выстрела егеря сдернуть его с плеча и отскочить в сторону.

Егерь не стрелял, а небритый контролировал каждое движение.

– Вот этого не нужно! Думаю, мы и так договоримся. Положите оружие, видите, мы пришли к вам как друзья.

При этом он медленно пошел на меня, вялый и расслабленный, словно рысь перед прыжком.

– Ребята, уходите отсюда! – повторил я. – Скорее, скорее!

Губастый уже был у калитки, когда внезапно ударил выстрел. Пуля попала в еловый воротный столб, и щелчок ее перед самым лицом был таким выразительным, что парень отшатнулся назад и присел – егерь наверняка стрелял через оптику. Я отскочил, снимая карабин, и увидел испуганные, вытаращенные глаза небритого, в руке у него оказался пистолет. В этот миг вторая пуля сшибла пивную банку со столбика, обрызгав нас всех.

– Брось оружие! – Я ударил ему под ноги и тут же над головой, как когда-то отстреливался от голодных песцов, рвущихся к туше мамонта.

Он мгновенно развернулся, пистолета не бросил, сунул в карман и неспешно пошел к изгороди, за которой стоял джип. За ним пробежал губастый, а тот, что писал письма, рванул за дом и оттуда через забор в лес.

– Это вы сделали напрасно! – пригрозил небритый, спрыгивая с изгороди уже на другой стороне. – Как бы не пришлось пожалеть.

– Зря мы их отпустили, – провожая взглядом и стволом стоп-сигналы джипа, сказал разгоряченный егерь. – Лучше бы в болото вместе с машиной, и шито-крыто.

Потом успокоился, разрядил карабин и натянул на оптический прицел кожаные колпачки.

– Слушай, а что, ты про золото в пещерах правду написал?.. Ни хрена себе! Может, сходим и в самом деле принесем рюкзачок?..

Странник

Путь от железной двери, отсекающей одно пространство от другого, и до выхода на поверхность я помню смутно, отрывочно; это похоже на воспоминания раннего детства, когда в памяти нет одной непрерывной цепочки, а лишь не связанные между собой отдельные эпизоды, да и те больше напоминают сновидения. Последнее, что отчетливо помнил и видел, – это механизм замка, который открывал с обратной стороны, все остальное было либо плодами моего воображения, либо самой настоящей галлюцинацией, ибо никакого замороженного окна со свечой за стеклом быть не могло. Я еще не понимал, что полностью ослеп, вижу лишь светлое пятно и вместе со зрением начинает меркнуть сознание. Говорят, уснувшие на холоде люди умирают очень легко, ибо видят потрясающие по краскам и образам картины с полным ощущением присутствия: обычно это ласковое летнее море, горячий песок, оазис в пустыне, где человек испытывает сладкие чувства тепла, покоя и неги. Здесь было что-то подобное, и я будто бы уже знал, что за стеклом в морозных узорах свет, тепло и есть вода.