Сокровища животного мира

После обеда, когда лес ожил и наполнился стрекотанием, жужжанием, одиночными криками и жутковатым посвистом, весь наш штат в полном составе включился в эксперимент. Как раз за лагерем был участок леса почти без подроста. Здесь я принялся раскручивать камень на конце веревки, чтобы запустить его высоко вверх, в гущу крон. С третьей попытки мне удалось забросить его за невидимый сук, и я стал потравливать веревку, пока камень потихоньку не опустился к нам на землю. Он то и дело застревал, но в конце концов мы сумели до него дотянуться и начали втаскивать длинную полосу полотна в сгустившуюся наверху тьму. Когда верхний шест прочно застрял где-то в высоте, мы натянули и закрепили всю конструкцию внизу; таким образом она напоминала белое лезвие гигантского меча, нацеленного вертикально вверх, в чрево ночи.

Затем мы зажгли мощный фонарь и направили его слепящий луч на верхнюю часть полотнища, а сами, взявшись за палки с зарубками, постепенно подняли с их помощью громадный сачок до уровня ярко освещенного полотна. Нам оставалось только ждать, а тем временем бабочки, жуки и другие крылатые обитатели ночного леса тучами клубились, покрывая освещенную белую полосу, столь внезапно и необъяснимо материализовавшуюся в их недосягаемых владениях.

Ждать пришлось недолго. Откуда ни возьмись какой-то темный предмет возник там, где до того была лишь ничем не запятнанная белизна, — снизу он казался нам просто черной точкой. Громоздкий сверхсачок двинулся вперед, и в него скатилась древесная лягушка.

Мы пришли в восторг оттого, что наша затея так быстро принесла результаты, и слишком долго спускали сачок. Мы еще не отработали технику и не учли, что тот, кто держит самый длинный шест, должен со всех ног бежать в сторону, как только попадается добыча, тогда сачок приземлится рядом с фонарем. Древесная лягушка воспользовалась недосмотром и выскочила из сачка обратно на полотнище полакомиться насекомыми, которые садились туда сотнями.

Бен и Фауги, главные деятели сачка, попытались сбить беглянку резким взмахом, и началось такое, что вряд ли можно связно передать. Помню пронзительный резкий свист, после чего фонарь потух, все погрузилось во мрак и дико перемешалось. Наверное, я потерял сознание от удара — на голове у меня на другой день обнаружилась очень болезненная шишка, — но пришел в себя, отбиваясь от массы каких-то движущихся предметов: одни были теплые и влажные, другие — сухие и холодные, жесткие, как сталь, норовившие опутать меня целиком. Все вопили в голос, а что-то еще и грозно рычало. Бен, который был где-то рядом со мной, орал, едва перекрывая мой собственный голос, чтобы зажигали огонь. Мы все бились в темноте, как одержимые злым духом; избитый и исцарапанный, я был уверен, что на нас напала целая стая шимпанзе.

Наконец фонарь снова вспыхнул и озарил поистине сногсшибательную сцену. Гигантская куча листвы, накрывшая с полдюжины человеческих тел, высилась на земле, переплетенная и опутанная петлями нескончаемой полотняной ленты. Из этого клубка торчали черные ноги и длинные плети лиан: ни дать ни взять — гигантский гриб-дождевик, из которого лезут извивающиеся червяки. Я был спутан только отчасти, и лишь Гонг-гонг, державший фонарь, оказался полностью на свободе. Перерубая самые крепкие сучья, мы наконец вытащили из тенет одного за другим всех людей, и только устрашающее басовитое рычание все еще раздавалось из-под кучи нагроможденных ветвей.

Я был в полной уверенности, что там затаился какой-то редкостный зверь, перевернул с помощью остальных всю кучу — и едва поверил собственным глазам! Там лежал Чукула, изогнув спину, как дикобраз, и зарывшись лицом в опавшую листву, при этом он рычал и фыркал что было силы! Услышав взрыв хохота, он поднял голову, усыпанную сухими листьями, и перевел дух.

Он уверял нас, что это нелепое поведение — прием, широко распространенный у него на родине (каковая была так далеко, что спорить с ним не приходилось) для защиты от больших змей, которые валятся на человека невесть откуда. Насколько я понял, он молился или по меньшей мере призывал духов — подданных змеиной богини. На мой взгляд, его прием больше напоминал поведение на редкость непрактичной птицы — страуса, который, как говорят, прячет голову в песок от надвигающейся опасности.

Наша первая высотная охота на лягушек окончилась неудачно: как оказалось, мы подвесили свое полотнище к насквозь прогнувшему суку, но следующие вылазки приносили хороший улов. Из этого и многих других случаев мы извлекли пользу, отработав методику, и нам удалось поймать множество интересных лягушек.