Сокровище

– Ты права, мою душу и душу моей сестры Лианы связывают неразрывные узы. Однако ты ошибаешься, если думаешь, что она до сих пор причиняет мне боль, чтобы обрести больше силы. Теперь этого уже не происходит. Да, когда мы были моложе, она изводила меня. Но я и сама была не так уж невинна. – Она вздыхает. – Наша мать видела, что мы могли очень легко причинить друг другу вред, особенно когда злились, поэтому она и совершила что-то ужасное, пытаясь разрушить чары моего отца. Я не знаю, что именно она сделала, никто не хотел мне этого говорить, но это было так скверно, что какой-то бог изгнал ее вместе с моей сестрой в мир, где она оказалась заперта, как в тюрьме. Я тогда находилась с моим отцом, и мы упражнялись в магии времени – не хочу показаться нескромной, но в детстве это удавалось мне отлично, – когда нас разделила тюремная стена.

Ее глаза наполняются слезами, и она быстро смаргивает их.

– Мы с Лианой оказались по разные стороны этой стены. Но незадолго до этого она взяла надо мной верх в состязании за то, кто обретет бо`льшую силу, – и в результате часть моей души оказалась заперта вместе с ней в этой тюрьме. – Она показывает на дверь. – Мое тело было ослаблено, но хуже другое – моя душа жаждет соединиться с этой частицей себя, оставшейся по ту сторону стены. И поэтому, если Виола не запирает меня здесь ради моего собственного блага, я чувствую неодолимую потребность проникнуть в Мир Теней, чтобы воссоединиться с этой частью моей души

У меня округляются глаза, и я беру Хадсона за руку.

– Значит, ты заточена здесь? И была заточена все это время?

Она вскидывает ладонь.

– Это необходимо для моего блага! Я не могу преодолеть барьер между двумя мирами – потому что часть моей души заперта и здесь. Но я все равно пытаюсь… – Она замолкает, и я перевожу взгляд на Виолу, которая добавляет:

– Когда она пытается активировать проход в Мир Теней, то испытывает сильнейший шок. А поскольку она и так находится в ослабленном состоянии, нам приходится запирать ее, чтобы это не убило ее.

Я потрясенно ахаю.

– Но тогда почему же ты живешь в такой близости от этого фонтана?

Лореляй пожимает плечами.

– Если я оказываюсь дальше, то мучительная тяга, влекущая меня к Миру Теней, становится и вовсе нестерпимой. – Она рассеянно чертит пальцем круги на диванной подушке, пока мы перевариваем то, что она сказала. – По крайней мере, при Дворе Ведьм и Ведьмаков это больше похоже на тупую боль, которую можно терпеть при условии, что я остаюсь здесь.

Мне становится не по себе. Боже мой, из-за того, что сделала Королева Теней, обе ее дочери оказались в заточении. Я по-прежнему ненавижу эту стерву – что бы ни говорила Лореляй, она есть зло, гнуснейшее зло, – и все же я не могу не жалеть и ее тоже.

Я подаюсь вперед и сжимаю руку Лореляй. Она поднимает глаза, смотрит на меня, и я говорю:

– Лореляй, мы найдем способ разъединить ваши души. Не только затем, чтобы спасти нашего друга, но и потому, что от этого страдаешь ты.

Лореляй опять улыбается широкой улыбкой.

– Я уверена, что у вас все получится. Мэйси столько рассказывала мне о ваших приключениях – и я знаю, что вы с Хадсоном можете добиться всего, чего только захотите.

Ага, значит, вот как она узнала о нас. Мне нравится, что Мэйси подружилась с этой девушкой, даже если она и рассказывала о нас небылицы.

– Да, мы сделаем все, что в наших силах… – начинаю я.

Мой телефон и телефон Хадсона начинают гудеть, и мы одновременно достаем их из карманов. И когда я читаю сообщения Мэйси, у меня падает сердце.

– Это Мекай, – шепчу я, сделав судорожный вдох. – Действие сонного зелья прошло.

Глава 34 Ты так доброкровна

– Что это значит? – спрашивает Лореляй. – Ваш друг выздоровеет?

Я качаю головой и пытаюсь быстро выяснить у Мэйси подробности.

– Это сонное зелье было единственным, что не давало яду причинять ему адскую боль – а затем и убить его.

– Дайте мне увидеть его, – говорит она, и эта просьба так неожиданна, что я перестаю печатать и смотрю на нее. – Принесите его ко мне, и я попробую ему помочь.

Движимая страхом за Мекая, я выпаливаю:

– Как? – прежде чем успеваю подумать. Я не хотела, чтобы этот вопрос прозвучал невежливо, и, судя по выражению ее лица, она не восприняла его как грубость, но… как эта девушка, слабая и сохранившая только половину своей души, может помочь нашему другу?

– Дело в том, что я дочь моей матери, – говорит она, как будто это все объясняет. И, возможно, так и есть, потому что Хадсон похлопывает ее по руке.

– Большое спасибо, Лореляй, но мы не можем просить тебя ослабить себя, пытаясь помочь нашему другу. – Его улыбка ласкова. – Ты очень храбрая, но мы найдем другой способ.

Бедная девушка густо краснеет, но упрямо вздергивает подбородок.