Сокровище

Должно быть, Хадсон тоже его узнает, потому что его лицо расплывается в неподдельной улыбке.

– Привет, Эйнилл. Я привел с собой нескольких друзей, чтобы они смогли посмотреть ваш город.

– Любые друзья Хадсона – это наши друзья! – С этими словами Эйнилл скрывается из виду.

Несколько секунд, и до нас доносится громкий лязг, после чего огромные ворота начинают отворяться.

– И все? – спрашивает Флинт, глядя то на Хадсона, то на ворота с таким видом, будто не может поверить, что все получилось так легко.

– И все, – отвечает Хадсон.

К тому времени, когда ворота распахиваются, Эйнилл уже стоит внизу и ожидает нас. С тех пор, как мы видели его в прошлый раз, он немного подрос, его густые фиолетовые волосы теперь подстрижены короче, новая прическа гармонирует с его лавандовой формой.

– Как у тебя дела? – спрашивает он, протянув Хадсону руку, чтобы тот пожал ее.

– У нас все путем, – отвечает Хадсон, пытаясь включить в этот ответ и меня, но я только едва заметно качаю головой.

Эйнилл понятия не имеет, кто я такая. Мы с ним разговаривали чуть ли не каждый день, когда жили здесь, мы даже несколько раз вместе обедали и ужинали, но теперь это ничего не значит. Во всяком случае, для него.

Улыбка Хадсона немного тускнеет, когда он вспоминает, что к чему. Он обхватывает рукой мои плечи в странном жесте, который ему не свойственен.

– Это моя пара, Грейс, – сообщает он Эйниллу, у которого опять округляются глаза.

– Ты нашел себе пару? Это потрясающе! Поздравляю тебя, друг! – Он поворачивается ко мне. – И поздравляю тебя, девушка! Должно быть, для тебя это что-то нереальное – быть сопряженной с таким замечательным парнем.

Джексон издает чуть слышный сдавленный звук, но я не обращаю на него внимания.

Вместо этого я улыбаюсь Эйниллу, с трудом удерживаюсь от того, чтобы спросить его, как поживает Сталина – его пара.

– Ты прав. Иногда это кажется мне чем-то нереальным.

Флинт фыркает в ответ на мои слова, и даже Мэйси хихикает. Но Хадсон только вскидывает бровь, глядя на меня, после чего переключает внимание обратно на Эйнилла.

– Спасибо, что открыл нам ворота, друг. Похоже, вы усилили меры безопасности с тех пор, когда я был тут в прошлый раз.

– На этом настаивает наш новый мэр. Мы твердим ей, что вероятность новой атаки Королевы Теней на город очень мала, но она все равно хочет, чтобы мы были готовы. – Он тяжело вздыхает. – И не просто готовы, а так готовы, что дальше некуда. Хотя, думаю, лучше перебдеть, чем недобдеть.

– Я уверена, что справиться с последствиями последней битвы вам было нелегко, – говорю я ему. – Ведь она была такой жестокой.

Эйнилл бросает на меня странный взгляд, и я вспоминаю, что он не знает о моем участии в битве, в схватке с Королевой Теней и освобождении Адари из-под власти Суила.

– Мне об этом рассказал Хадсон, – спешу пояснить я. – Он сказал, что все, кто сражался тот день, держались очень храбро.

– Это он был храбрецом. Все в наших краях знают, что он сделал для Адари.

– Я так рада. Он достоин этого. – Я говорю это всерьез. Мысль о том, что люди знают и помнят Хадсона как героя, наполняет меня радостью.

Однако Хадсон явно не рад, совсем не рад. Улыбка сползла с его лица, и он переводит взгляд с Эйнилла на меня и обратно. В его глазах я вижу досаду и желание сказать Эйниллу, что я тоже была там и сражалась рядом с ним.

Но мне это не нужно.

То, что Эйнилл не помнит меня, – это жесть. И еще худшая жесть то, что, когда мы войдем в город, никто из тех, кто был мне дорог, не будет знать, кто я. Но если я начну выносить им мозг, пересказывая альтернативную историю, это все равно не заставит их вспомнить меня и не вернет мне их дружбу – дружбу, которую я потеряла, когда меня выдернуло из линии времени.

А если так, то не все ли равно, что они не знают, что я была здесь тогда и участвовала в битве? Я делаю то, что делаю, не потому, что хочу признания. Я делаю это потому, что это необходимо, и потому, что мне небезразличны те, кто пострадает, если я этого не сделаю. Раз Адари уцелел, раз люди, которые были дороги мне, когда я жила здесь, счастливы и здоровы, то все остальное неважно.

– Я в порядке, – шепчу я Хадсону. – Честное слово.

Судя по его виду, ему хочется возразить, его синие глаза сосредоточенно прищурены, и он пытается придумать, как обойти законы времени. Но законы есть законы, и их не обойдешь – в конечном итоге ему придется признать этот факт.

А пока что я лучезарно улыбаюсь Эйниллу и говорю:

– Огромное спасибо за то, что ты впустил нас в город. Прими нашу благодарность.

Он воспринимает мою признательность как и следует – как намек на то, что нам надо идти дальше, – и отступает в сторону.

– Вам надо обязательно зайти в гостиницу и занять в ней несколько номеров. Если вы не остановитесь там, мой отец будет безутешен.

Вообще-то «безутешен» – явное преувеличение, тем более что Нияз, каким я его помню, был не способен на столь эмоциональную реакцию. Но Хадсон заверяет Эйнилла, что мы непременно остановимся в гостинице его отца, после чего мы гурьбой проходим через ворота.