Сокровище ассасинов

Пилить к Маринке надо было через весь город. По пути я обзавёлся волшебным напитком и спрятал его в бардачок. Предстоящее дело пугало меня до поноса. Чтобы не дрожать, я собирался время от времени испрашивать силы у Бахуса.

Помимо волшебного напитка пришлось закупить набор совершенно прозаических, но необходимых завтра вещей, что несколько убавило денежный запас. На зимовку в Подпорожье стало не хватать, и я решил сражаться до конца.

Маринка открыла дверь. Выглядела она полной дурой. Я даже удивился, неужели раньше этого не замечал? Как такое могло произойти? Невозможно! Я даже зажмурился на секунду, а когда открыл глаза, наваждение не спало.

— Иди на кухню, милый, у нас гости, я вас сейчас познакомлю, это Лера, она тоже секретарь-референт, — затараторила Маринка.

Лера, блондинка с округлым губастым ртом, острым носом и пышными формами, оценила меня капризным взглядом и тут же переключилась на собеседницу.

— Тапочка прибегает ко мне и говорит, мама, я чашку разбила, а Веточка убирать не хочет, а я говорю, гадкая, зачем ты ставишь чашку на край, а потом сама же других припахиваешь убирать? А Тапочка говорит…

— Здравствуйте, — сказал я. — Приятно познакомиться…

— Ага, приятно, — согласилась Лера, не отвлекаясь от разговора. — Тапочка говорит, мама, я сама…

— Тапочка, это ваша дочь? — взялся я поучаствовать в оживлённой беседе.

Наступила пауза. Лера переварила информацию и переключилась на ответ.

— У меня их две! — гордо сообщила она.

— С бабушкой сидят?

— Старшая школу заканчивает, а с младшей муж сидит, он у меня такой…

Какой у ней муж было понятно — тюфяк вроде меня.

— Извините, барышни, я на минуту забежал. Марин, закрой за мной дверь.

— Ты даже чаю с нами не попьёшь? — не сильно огорчилась Маринка моему уходу.

— Извини, дела.

— Ну, пока, — Маринка наспех чмокнула меня в щёчку и торопливо провернула замок.

Я выкатился из квартиры в лёгком оцепенении разума. Не догадавшись воспользоваться лифтом, стал спускаться по лестнице, как сомнамбула. Только ощутив на щеках свежее дуновение уличного ветра, смог вернуться к привычной цепкости рассудка.

— Блядь! — громко сказал я. — Ёбаный гипноз! Немного же мне надо.

Мужики с пивом, бредущие к смраду семейного очага, обернулись и заторопились прочь.

— Да ну к чёрту таких подруг! — я поморгал и почувствовал, как спадают остатки наваждения. — К чёрту!

Вдохновлять на подвиги рыцаря может не только любовь, но и раздражение, злость и ненависть к прекрасной даме.

Когда я ехал домой, страха и неуверенности больше не было.

13

Я спал чутко, поэтому на трель мобильника вскочил сразу.

— Подъём, братэлла, — голос Лося звучал как всегда с лёгкой иронией. — Подлетай на Московскую площадь, где выезд с Московского.

— Буду через сорок минут.

Оборвав связь, я посмотрел на время. Мобильник показывал 4:51. Значит, испанцы заметили выезд хашишинов и сразу сообщили бандитам, а братва отзвонилась нам.

В соседней комнате заскрипел диван.

— Подъём, Слава, — продублировал я команду.

Впрочем, нужды в том не было. Афганец тоже дремал вполглаза, хотя сам вчера настоял лечь пораньше, мотивируя тем, что надо отоспаться впрок. Возможно, придётся активно действовать двое-трое суток без перерыва, война всё-таки.

Бодро, сна как ни бывало, мы начали собираться. Всё было приготовлено накануне, оставалось только одеться. В холщовой походной сумке лежал НЗ: дюжина охотничьих колбасок, большая плитка чёрного шоколада, бутылочка медицинского спирта — и костёр из сырых дров разжечь, и самим согреться, и рану прочистить, — зажигалка, рулон пластыря, три больших бинта и перевязочный пакет, складной нож-мультитул (Слава «порадовал» перспективой неотложного хирургического вмешательства на лоне природы с применением слесарного инструмента), резиновый жгут, моток тонкого капронового шнура, фонарик и запасные батарейки.

Я закрылся в ванной, надел на бритву старую кассету и быстро обскоблил лицо. Если остановит автоинспектор, надо выглядеть прилично.

— Ну, едем?

— Едем, — я повесил сумку на плечо, мы спустились во двор, сели в машину, укрыли баул с оружием на полу за передним сиденьем и ринулись на разбой.

Приятно было мчать по пустому городу. Стоял мёртвый час: спали бандиты, спали цивильные граждане, спали менты, даже таксёры-частники, и те угомонились. Служебные автобусы, развозящие по автопаркам водителей общественного транспорта и техперсонал, не вышли пока на маршрут. Мы пролетели по набережной, свернули через Володарский мост на левый берег, прогнали через всю Ивановскую на проспект Славы, пронеслись по улице Питекантропов и вылетели на Московскую площадь.

Я покосился на часы — 5:27. На углу Московского проспекта заметил зелёную «Шкоду-октавиа» и подрулил к ней. Правая дверца открылась, из машины выбрался Лось. Мы со Славой тоже вышли.