Сокровище ассасинов

— Здорово, пацаны, — приветствовал нас бандит. — Чурки пока из города не выезжали, но по ходу дело к тому идёт. Значит, так, давайте двигайте к Подберезью и у развилки на Новгород нас ждите. Мобилы по трассе везде ловят. Если чё как, мы созвонимся и решим, где будем дербанить зверей. Если всё пойдёт гладко, то без изменений. Встретимся на объездной дороге и начнём работать. Добро?

— Лады, — согласился Слава.

— Через кэ-пэ-пэ в Московской Славянке вместе поедем? — спросил я.

— Давайте вы первые. Мы после вас подтянемся, чтобы не роиться там.

— А пацаны твои где, автоматчики? — поинтересовался я, не приметив больше ни одной машины с людьми.

— Они за городом уже, — усмехнулся Лось. — Там машина одна, короче, красная девяносто девятая. Смотрите, не попутайте их с чурками, а то беда будет.

Работа в его банде была поставлена на совесть. Не по себе делалось от мысли, что начнётся, когда эта слаженная команда примется за нас.

— Удачи! — пожелал я на прощанье Лосю.

— И тебе, братэлла, тоже, — промелькнула на крестьянском лице бандита ироничная улыбка.

Не знаю уж, напутствие Лося сыграло роль или нам просто повезло, но контрольный пост мы миновали без остановки: притомившийся за ночь ОМОН дремал, а одинокий инспектор досматривал дальнобойную фуру и, увлечённый охотой, на легковушку внимания не обратил. Я лишь слегка замедлился при подъезде и, миновав КПМ, без стеснения дал по газам. Время было выбрано арабами крайне разумно. Даже через полчаса менты будут ползать как сонные мухи и реагировать только на большегрузные машины, да и то не на все. За этот период в микроавтобусах можно весь золотой запас России вывезти. На выезде вообще шмонают меньше. Террористов ловят только на въезде в город, а уезжаешь — кати куда хочешь, пусть у ментов в соседних районах, куда ты доставляешь свой опасный груз, голова болит.

За полтора часа домчали до Радищево. Гнать по пустой трассе было чудесно, Слава задремал, я наслаждался скоростью, словно полётом, совершенно не опасаясь засады инспекторов с радаром, зная, что сейчас их нет. Предстоящего боя тоже не боялся. В голове было пусто, на сердце радостно и безмятежно, как в детстве, когда отсутствие жизненного опыта не отягчает душу тревогами и заботами. Взошло солнце. Небо расчистилось. Казалось, в целом мире смерти нет.

Реальность тронула за плечо костлявой тленной лапой бандитского звонка. Я снизил скорость на въезде в населённый пункт, выудил из кармана трубку и поднёс к уху.

— Алло!

— Ты где? — спросил Лось.

— В Радищево.

— Мы Тосно проезжаем. Плетёмся…

— Понял.

— Давай, до связи.

Лось отключился. Я убрал телефон и покосился на друга, который проснулся и зевал во всю пасть. Вот у кого железная выдержка! Впрочем, сейчас я и сам был спокоен как удав.

— Доброе утро! — тон у меня оказался настолько просветлённый, что Слава невольно улыбнулся.

— Ага, доброе. Жрать охота. Мы ничего с собой не взяли?

— Не сподобились. Скоро наше кафе будет, там подождём и перекусим. Лось звонил, сказал, что плетутся в районе Тосно, так что время на плотный завтрак у нас есть.

В Подберезье я без помех пересёк встречную полосу и припарковался у закусочной, оборудованной в роскошном для дорожной забегаловки кирпичном двухэтажном здании, бывшем КПМ. Так сказать, кафе «ГАИ». Не хватало только швейцара с полосатым жезлом, заманивающего клиента.

Поднялись наверх, откуда хорошо просматривалась дорога, взяли по куре-гриль, паре сэндвичей и банке лимонада. Выбрали столик у окна и принялись за еду.

— Как думаешь, — спросил я, — испанцы про золото не надудели?

— Чего там думать, — бодро прочавкал Слава. — Упрёмся — разбёремся.

Позавтракав, он вынул сигарету и уставился в окно, флегматично постукивая фильтром по коробке. От сытости и меня разморило. Рассветная лёгкость и восторг уступили место тяжеловесному тупому блаженству. Я действительно превращался в удава. Или подобное ему могучее пресмыкающееся.

— Ты не в курсе, у Ксении есть подруги? — после жора потянуло на лирику.

— Вроде есть в больнице какие-то, но я не видел.

— А то я вчера с маринкиной подругой пообщался. Захожу, а они на кухне сидят, лопочут что-то о своём, о женском: трёшь-мнёшь, хрен поймёшь. Я послушал их, послушал и остолбенел.

— Красивая подруга-то?

— Симпатичная. На ду-ура! Лерой зовут. Кукла, блин, тупая. В голове вата, в глазах ноль. Мелет всякую ерунду. Где Маринка это чучело нашла?!

— На работе, наверное, — Слава хитро прищурился и закурил.

— Да я понимаю, что на работе. Интересно, как они сошлись? Что в Маринке было такого, что заставило сдружиться именно с Лерой, а не с какой-нибудь другой, нормальной женщиной?

— Может, лучше не нашлось? — корефан помедлил и предположил: — А, может, было что-то общее.

— Последнее меня и пугает больше всего. Блин, теперь проблема, как от этой дуры избавляться. Ты как, вообще, Слава, думаешь после, — я мотнул головой в сторону окна. — После всего этого жить?