Сокровище для ректора, или Русалочка в боевой академии (СИ)

Я нащупала в кармане этот помятый лист, который зачем-то взяла с собой при последнем посещении тетиного дома. Распрямила, насколько это было возможно, вчиталась в очередной раз в ненавистные строчки.

У тети был красивый почерк. Она научила меня читать и красиво выводить буквы. Но я не могла повторить те заковыристые знаки, которые так любовно чертила Вулья. Она выводила все буковки, писала аккуратно, оставляя хвостики на последней букве каждого слова…

Но в этом письме почему-то не различалась та аккуратность, которая была ей присуща. Не было хвостиков, буквы были резковатыми, будто бы торопливо выведенными.

Быстро поднялась, прошла к столу и поднесла лист к свече. Хмурясь, я вновь и вновь перечитывала письмо, с каждым разом убеждаясь — что строки принадлежат не тете. Что это написала не она... Я догадывалась, что письмо могло быть написано не ее рукой, и эта догадка вспыхнула, еще когда я узнала о ее пропаже.

Но сейчас…

Кажется, я знала, кто его мог написать.

Недолго думая, я выскочила в холл, пронеслась по пустым коридорам до самого общежития и, вопреки запрету магистра, ворвалась в свою комнату.

Сердце стучало громко, отчетливо, где-то у самого горла. Руки дрожали, пока я рылась в вещах Хелии, пока искала ее записи. А найдя, осела на пол, пробежалась глазами по строчкам бегло написанного конспекта, потом снова вчиталась в письмо.

В кое-каких местах ей удалось повторить почерк тети, но ее выдала резкость и торопливость, некая нервозность. Я слишком хорошо знала тетю и ее стиль письма. Хелия упустила важное: Вулья оставляет хвостики всегда, даже если торопится. Это как бы говорило, что она не забыла, кем была раньше, и что когда-то очень давно была крепко связана с морем.

— Что ты делаешь?

Резковатый, звучный голос прозвучал так близко и напугал до такой степени, что я вздрогнула, крепко стиснула в руках бумагу.

Мне нестерпимо захотелось зажмуриться, а затем распахнуть глаза и очутиться в комнате магистра, оказаться в безопасности… Но вместо того, чтобы выставить напоказ свой страх, я встала, встретила взгляд глубоких синих глаз.

Хелия, одетая в темное снаряжение, почти не моргая, смотрела прямо в глаза, чуть хмурилась, словно пытаясь понять, предугадать ход моих мыслей.

Но у нее не получится это сделать. Я надеюсь…

— Это ведь ты? — произнесла, но недостаточно громко, чтобы почувствовать себя уверенно. — Ты написала это?

Вытянула руку, в которой сжимала письмо, но сирена не посмотрела на него.

Губы ее дрогнули, растянулись в улыбке.

— Умная русалочка. Хотя, признаюсь, я думала, что ты догадаешься чуточку раньше.

— Где она? Где Вулья?

Изнутри как огнем обожгло, стало практически невозможно дышать. Опустила руку, сжала кулаки так сильно, что дрожь, охватившая пальцы, волной прошлась по всему телу.

Я не верила, что смогу победить Хелию в честном бою. Но я смогу дать отпор. Смогу же?..

— Говори, — выдохнула нетерпеливо. Но девушка не спешила, точно понимая, как действует на меня ее молчание, зная мои слабости и то, как применить эти знания, чтобы сломить меня.

— Живая, — бросила она. Этот факт, однако, не унял волнения, ведь теперь я знала наверняка, что Хелия причастна к пропаже тети. — И боле тебе знать необязательно.

Довольная улыбка оставила ее лицо, сменившись жестким выражением, заставать которое мне еще не приходилось.

— Давай решим все мирно… — тихо протянула она. — Я не хочу убивать тебя и гневить Кхелу. Ты ведь можешь представить, что она сделает со мной, если ее любимица погибнет? Бр-р-р!

Она передернула плечами, будто в самых насыщенных красках вообразила месть морской богини.

Но она права. Кхела не простит ей мою смерть. Как и мой отец.

— Чего ты хочешь? Верни тетю. Я отдам, что попросишь, только верни ее.

Хелия хмыкнула:

— Так уж и все? Даже расстанешься с языком?

— Что?

На миг я оторопела, не понимая, всерьез она это сказала или всего лишь решила поиздеваться. Но на ее лице не проскальзывало ни намека на смех.

— Мне нужен твой язык. Разве я непонятно выражаюсь? Язык. Буквально.

Она шагнула ко мне, вынуждая сделать шаг в сторону.

— Я никому не расскажу о тебе… — ляпнула, еще раз шагнув подальше от нее.

— Нет, ты все же глупая. — Сирена вынула из ремешка на бедре кинжал, ловко перекинула его в другую руку. — Я не боюсь, что ты можешь разболтать. Мне просто нужен твой язык.

Что это вообще значит? Что за странный обмен?

Не успела я возмутиться, как она рванула вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как пригнуться и уйти вбок от прямой атаки.

Подумать только! Она что, целилась кинжалом мне в живот?!

— А как же страх перед Кхелой?

— Ранить — не значит убить.

Еще один рывок, но я смогла отскочить — только письмо выронила от неожиданности — схватила с тумбы книгу и запустила ее прямо в голову сирены. Книга попала в цель, краткая заминка дала преимущество: я выскользнула в коридор, услышав перед этим, как что-то просвистело прямо за спиной. Раздался глухой удар, и, уже со всех ног выбегая из общежития, я сообразила, что это был запущенный в меня нож.