Сокровище господина Исаковица

Бабушка поспешила в квартиру, чтобы забрать вещи. Она по–прежнему не знала, что ей делать. Поэтому, придя домой, она позвонила доктору Михаэли и рассказала, что обдумывает, не остаться ли ей, чтобы выйти замуж.

Тот ответил кратко: "Du bist wohl verrückt? Ты сошла с ума?"

Затем она позвонила дедушке Эрнсту и сообщила ему то же самое.

Он тоже ответил кратко: "Мое мнение тебе известно".

Бабушка быстро приняла решение. Она снова позвонила доктору Михаэли и сказала, что если он может за такой короткий срок найти на ее место кого‑нибудь другого, то она останется. Если нет, она полетит.

Вот так и получилось, что бабушка Хельга осталась в Швеции и вышла замуж за дедушку. А вскоре закончилась война, и они праздновали наступление мира дома у Рут и Хайнца, которые к тому времени переехали в квартиру на площади Броммаплан (с водопроводом и канализацией!). Там был устроен большой пир, с участием всех друзей и знакомых. В самый разгар празднования и всеобщего веселья Рут пошла и разбудила сынишку, обняла его и сообщила ничего не понимающему малышу, что он сможет расти в мирное время.

Через какое‑то время бабушка пошла в Красный Крест, чтобы узнать, что сталось с ее семьей. Не знаю, чего она ожидала. Этого она никогда не рассказывала. Но мне известно, что она узнала: ее младший брат уцелел и жил в Англии, а еще у нее в Израиле был дядя, который в течение нескольких лет прятался в погребе в Голландии. Остальные родственники, в том числе мама Маргарете и папа Лео, были уничтожены.

19. Последняя партия в пинг–понг

Мы доезжаем до Мальборка, съезжаем с дороги и паркуемся перед крепостным рвом самого помпезного готического фортификационного комплекса Европы. Сооружение представляет собой поистине чудовищный колосс, который, как положено, до отказа забит школьниками и туристами. Они, подобно длинным хвостам, тянутся за гидами с флажками.

Мы переходим через мост и оказываемся в крепостном дворе. Там полно торговцев, предлагающих разные рыцарские атрибуты. Особой популярностью явно пользуются луки и арбалеты – возможно, потому что торговцы то и дело стреляют из них в выбранную наобум сторону, желая продемонстрировать качество своей продукции. Стрелы этих польских игрушек, которые в Швеции, скорее всего, считались бы смертоносным оружием, летят действительно далеко.

Немного посмотрев на товары, мы продвигаемся вглубь крепостного двора. Там мы бродим около часа, осматривая замок и разную военную технику, но голод постепенно дает о себе знать, и мы возвращаемся в торговую часть в поисках подходящего кафе.

Мне хочется польской еды, и я довольно быстро нахожу заведение, где продаются жирные пельмени, квашеная капуста, жареная картошка, шашлыки и голонки. Последнее – это фирменное польское блюдо: свиные рульки сперва отвариваются в бульоне, затем запекаются в духовке, а теперь лежат на мангале в ожидании того, чтобы их съели. Едой для детей это не назовешь. Куски круглые, жирные, колоссальных размеров и, вероятно, идеально подходят в качестве зимнего пропитания для взрослых мужчин после трудового дня в лесу. Сыну, разумеется, очень хочется свиную рульку, но поскольку ему всего девять лет и в этот день он не расколол ни единого полена, ему приходится довольствоваться самой маленькой из имеющихся в заведении голонок. Куском свинины весом в триста пятьдесят граммов, но тем не менее таким большим, что отец прямо не верит своим глазам.

— Ты собираешься это съесть? – спрашивает он. – Там ведь один жир.

— Это ужасно вкусно, – отвечает Лео, отрывая большие куски голонки и засовывая их в рот.

— Это ты так считаешь, – говорит отец. – Но ты ведь ешь все подряд.

— Очень вкусно, – повторяет Лео. Отец смотрит на внука скептически.

— Наверное, это какие‑то спрессованные остатки, – не унимается он. – Вроде фалунской колбасы. Они взяли все оставшееся мясо и спрессовали в большой жирный ком.

— Это фирменное польское блюдо, – говорю я.

— Так они завлекают туристов, чтоб те его ели. Нет, Лео, скажи по совести. Ведь не так уж и вкусно. Ты просто выдумываешь, как тогда, когда ешь рыбьи глаза.

— Оставь его в покое, – возмущаюсь я. – Если он говорит, что вкусно, значит, вкусно.

Отец молча наблюдает за тем, как внук с невероятным усилием в конце концов запихивает в себя триста пятьдесят граммов свинины, а потом едва не падает на стол от изнеможения.

— Тебе повезло с папашей, – говорит он чуть по годя. – Он все время тебя защищает, да еще берет с со бой в такие поездки. У меня в детстве ничего подоб ного не было.

Он делает небольшую паузу и берет кусок особо сильно прожаренного шашлыка.

— Тебе тоже повезло, – обращается он ко мне. – Ты вырос на вилле и мог каждое лето ходить на яхте. Ду маешь, у многих детей есть такие возможности?