Сокровище государя

Неужто решил-таки отстоять заутреню? Так он же – ортодокс, схизматик! Какая заутреня? Да и опоздал уже, колокола когда еще звонили – Марта сквозь сон слышала.

Прибавив шагу, проворная дева пристроилась за ватагой каменщиков, те шли сразу за капитаном. Шагали весело, что-то бурно обсуждая и время от времени сотрясая узкую улицу громовым хохотом. Никита Петрович время от времени оглядывался, проверяя, не следит ли за ним кто? Однако ж Марта умела быть незаметной. В конце концов, власти Нарвы ее далеко не сразу схватили. Хорошо хоть пытали по-божески – всего-то постегали кнутом. Да, ужасно больно, до крови, но ведь зажило все без следа. А ведь могли бы и ноздри рвать – и как тогда, уродкой такою, жить-то? Наверное, никак.

Ага, ага… Вот сворачивает! Улица почти пуста… хотя нет – вон, вон, служанки с корзинками собрались на рынок. Пристроиться за ними… Не-ет! Опасно. Увидят рядом подозрительного парня – непременно испугаются и поднимут скандал. Черт… жилетка эта еще приметная… Так ее снять! Да, снять…

Быстро сбросив жилет, Марта свернула его в рулон и сунула под мышку, оглянулась: рядом, во дворике, с криками играла ребятня. Похоже, в камешки. То, что надо! Ушлая дева соображала быстро.

– Парни! Там, говорят, клоуны! Жонглеры пришли, – подбежав, Марта показала рукой. – Айда смотреть!

– Клоуны?

Ребятишки радостно переглянулись, оставив все свои дела.

– Да-да! Из бродячего цирка! Уже и представление начинают.

– Бежим, парни! Бежим!

Никита, конечно же, оглянулся на шум… и, не узрев никакой опасности, рассеянно отвернулся, сворачивая к трехэтажному дому, судя по ухоженному виду, явно не доходному. Напротив дома, скорее даже наискось, располагался небольшой сквер с липами и акацией, там-то, отстав от ребят, и укрылась девчонка. Затаилась в кустах, едва не вляпавшись в дерьмо, фыркнула, словно рассерженная кошка.

Тем временем господин капитан потянул висевшую на двери цепочку… Слышно было, как внутри дома, в прихожей, мелодично звякнул колокольчик.

«И я себе такой же заведу, – неожиданно подумала Марта. – Когда свой дом будет… Будет ли? Будет! Обязательно будет! Надо только Лихого Сома отыскать…»

* * *

Дверь открыла темнокожая служанка – верный признак недюжинного богатства владельцев особняка. Сдержанно кивнув, Бутурлин натянул на лицо отстраненно-любезную улыбку, предназначенную исключительно для простолюдинов:

– Дом господина Майнинга?

– Да, но хозяина сейчас нет. Будет только к вечеру.

– А хозяйка, госпожа Анна? Я могу поговорить и с ней. У меня очень важное дело…

В розовую ладонь негритянки упал серебряный кругляш.

– Ну… коли важное… Как о вас доложить? Предупреждаю, госпожа неважно себя чувствует и может вас не принять.

– Доложите – капитан фон Эльсер. Старый знакомый из Ниена.

– Из Ниена? Так вы нашей госпоже земляк.

Через пару минут Никита Петрович уже поднимался по лестнице, охваченный самими радужными чувствами. Душа его бурлила – вот, вот, сейчас… сейчас он встретит наконец свою истинную любовь, ту, о которой мечтал, ту, которую не видел так долго!

Он сразу узнал ее. Красавица Анна Шнайдер в домашнем шелковом платье сидела на стуле у самого окна. Каштановые локоны ее, уложенные в замысловатую прическу, слегка покачивались – девушка что-то вязала, меланхолично работая спицами и время от времени поглядывая в окно.

– Это вы из Ниена?

Голубые глаза ожгли! Милое знакомое личико, но однако же показалось Бутурлину каким-то осунувшимся и бледным.

– Ну, здравствуй, милая… – сглотнув набухший в горле ком, сипло произнес лоцман. – Как долго я тебе искал!

– Никита? Т-ты! – наконец, признав, женщина вскочила со стула… однако на грудь не бросилась, и Никита Петрович обнял ее сам. Обнял и поцеловал в губы… Вернее, попытался поцеловать – Аннушка неуловимым образом вырвалась. Улыбнулась:

– Ты как здесь?

– А где мне еще быть? – грустно усмехнулся гость. – Воевода Потемкин обвинил меня в предательстве. Пришлось бежать. Куда – все равно, но раз ты, милая, в Риге… Сердцу не прикажешь! Вот так-то, да.

– Никита! Явившись ко мне, ты подвергаешь себя большой опасности! Очень, очень большой, – предупредив, Аннушка еще больше побледнела. – Если тебя узнают, то… ты помнишь, кто мой муж?

– Значит, уже замужем… – тихо промолвил Никита. – Венчалась…

– Венчалась, да! – красавица с вызовом сверкнула глазами. – А что мне оставалось делать после смерти отца? На что жить, где?

– Так ваш батюшка умер? Жаль, жаль. Славный был человек.

Молодой человек, желая утешить, дотронулся до руки возлюбленной… Анна отдернула руку тотчас же, словно бы гость вдруг собрался ее укусить!

– Да что с тобой, милая? – удивленно воскликнул лоцман. – Ты все такая… дерганая. Почему?

– Есть причины, – женщина поникла лицом, в уголках ее голубых глаз блеснули слезы. – Видишь ли, супруг мой человек себялюбивый и жесткий, даже жестокий. Я не знала этого раньше… а теперь уж – что…

Только сейчас Бутурлин вдруг заметил белесые шрамы на руках возлюбленной, у локтей…

– Это что? Ну! Говори же! – Никита Петрович с силой схватил Анну за плечи.