Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны (сборник)

Все же граф, уже отпустив меня, решил полностью удовлетворить мое любопытство. И я, чувствуя себя благодарным ему до глубины души, немедленно принялся за чтение, оторвавшись от рукописи, лишь дойдя до последней страницы. Потом я тщательно спрятал драгоценную рукопись.

…Прошло несколько лет. Множество событий, сменявшихся одно другим, заставили меня позабыть о прощальном даре графа. Однако несколько месяцев тому назад рукопись попалась мне на глаза, когда я искал какую-то книгу в своей библиотеке. И я перечитал ее даже с еще большим удовольствием, чем некогда на корабле. Тотчас по прочтении я положил рукопись перед собой и твердо вознамерился в самом скором времени подготовить ее для публикации.

И теперь эту рукопись я представляю читателю в собственном изложении. Ему судить, прав ли я был, когда извлек ее из забвения. Я и не думал несколько лет назад, когда случай привел меня на остров Сент-Кристофер, что в этом почти никому не ведомом уголке мира меня ожидает такая удача.

А теперь, как говорят испанцы, простите автору его ошибки.

Гюстав Эмар

Париж, 10 августа 1868 г.

Глава I В которой автор встречается с капитаном Медвежонком Железная Голова

В пятницу, 13 сентября 16… года, в восьмом часу вечера светящаяся огнями гостиница «Сорванный якорь», расположенная на самом берегу гавани Пор-Марго и ставшая привычным местом сборищ флибустьеров и буканьеров с Тортуги и Санто-Доминго, пылала среди темной ночи, как горнило печи, и шум от криков, хохота, пения и звона бьющейся посуды несся из раскрытых навстречу свежему морскому ветру окон.

Обыватели – буканьеры, флибустьеры, вербованные работники, женщины, дети и даже старики – с любопытством толпились возле гостиницы, не обращая внимания на тарелки, стаканы и бутылки, то и дело летевшие в их сторону из окон, и весело примешивали свои возгласы к неистовому шуму, производимому тремя десятками пирующих за громадным круглым столом в большой зале.

В этот вечер в гостинице «Сорванный якорь» был устроен кутеж на флибустьерский лад, то есть до победного конца. От вина у пировавших побагровели лица, сверкали взгляды, гудели головы, бурлила кровь.

Капитан по прозвищу Медвежонок Железная Голова – один из самых грозных флибустьеров Тортуги – утром этого дня набрал из Береговых братьев экипаж в четыреста семьдесят три человека. Набор он совершал с величайшим тщанием, из самых отчаянных авантюристов, находившихся в это время в Пор-Марго, Пор-де-Пе и Леогане. Этой же ночью стоявший на рейде фрегат «Задорный» должен был сняться с якоря и отправиться неизвестно куда.

Перед выходом в море капитан собрал на прощальном пиру всех своих старых друзей. Самые знаменитые предводители флибустьерства сидели за столом и провозглашали тосты за успех таинственной экспедиции Медвежонка.

Тут были и Монбар Губитель, и Красавец Лоран, и Мигель Баск, и Дрейф, и Граммон, и Питриан, и Олоне, и Александр Железная Рука, и Жан Давид, и Пьер Легран, и Польтэ, и Дрейк, и еще много других Береговых братьев, быть может, не столь знаменитых, но не менее воинственных.

Бертран д’Ожерон, представитель власти Людовика XIV, губернатор Тортуги и французской части Санто-Доминго, сидел на почетном месте. По правую руку от него восседал виновник торжества – Медвежонок Железная Голова, по левую – Пьер Легран, молодой человек лет двадцати пяти, с тонкими и благородными чертами лица, помощник командующего предстоящей экспедицией.

Остальные флибустьеры расселись кто где.

Целая бригада несчастных работников, в драных штанах и перепачканных холщовых рубашках – по сути, в лохмотьях, – быстро и безмолвно, как привидения, сновала вокруг пирующих с блюдами, тарелками и винными жбанами, которые флибустьеры, забавы ради, время от времени бросали им в головы – разумеется, предварительно осушив.

Надо сказать, что Береговые братья все до единого прошли через этот тяжелый искус: обязанный работник, или данник, или вербованный, или попросту – слуга были лишь вьючными животными, несчастными, чье право на жизнь и смерть на долгих три года рабства было присвоено их господами.

Медвежонку, настоящего имени которого никто из присутствующих не знал, было в то время года тридцать два. Он отличался исполинским ростом и необычайной силой. Черные глаза Медвежонка сверкали, на правильных, красивых чертах его лица были запечатлены достоинство и воля. Густая черная борода, скрывавшая всю нижнюю часть лица и спускавшаяся на грудь, придавала его внешности выражение странное, роковое. Его движения были сдержанны, изящны, походка – благородна, голос – чист и звучен.

Как и у большей части Береговых братьев, в его жизни было что-то, что он тщательно скрывал.