Сокровище Картахены. Береговое братство. Морские титаны (сборник)

Любезный соотечественник!

Простите мне коварное удовольствие, с которым я как бы нарочно уклонялся от разговора всякий раз, когда вы заводили речь о моем благородном предке. Вы не должны сетовать на причуды старика.

Я разделяю ваше мнение, что о буканьерах и флибустьерах XVII века мало что известно или, что еще хуже, представления о них искажены.

Эпитетами «флибустьер» и «буканьер» ныне награждают грабителей, убийц, разбойников.

Однако не может быть ничего более ошибочного: флибустьеры скорее походили на портсмутских пилигримов. Подобно последним, они искали свободы совести и требовали свободных законов. И еще они стремились к свободе на морях, свободе торговли и к уничтожению ненавистного владычества испанцев, почти повсеместного в Новом Свете.

Флибустьеры были свободные мыслители и действительно свободные люди.

Франция обязана им лучшими своими колониями, Испания – утратой своего могущества.

Зло, содеянное ими, забыто, добро – осталось. Франция воспользовалась ими, заклеймив их кличкой пиратов, тогда как прежде вела с ними переговоры, признавала их право на существование и даже оказывала им покровительство.

Это последнее оскорбление естественно вытекало из ее неблагодарности за так великодушно оказанные ими громадные услуги, которые ей следовало бы вознаградить.

Вы видите, любезный мой соотечественник, что я не забыл ничего из наших коротких бесед о флибустьерах и, повторю, вполне разделяю ваш взгляд на них.

Примите в память о приятных часах, которые мы провели вместе, и в знак моего искреннего к вам расположения прилагаемую рукопись. Вся она принадлежит перу моего прадеда и представляет собой нечто вроде дневника, на страницах которого он ежедневно отмечал сведения, поистине драгоценные, не только о себе самом, но также и о некоторых самых известных своих товарищах.

С какой целью мой прадед вел сей дневник, я не знаю. Быть может, он собирался писать историю флибустьерства. Но если это и было первоначальным его намерением, он, без сомнения, отказался от него: я не нашел в архивах нашего дома ничего, что указывало бы на подобный факт даже косвенным образом.

Верьте,

Анри граф де Шатогран.

Я поспешил развернуть рукопись. Дневник был написан на пергаменте, и древность его не вызывала сомнений: выцветшие чернила, форма букв, правописание – все доказывало, что сей документ действительно относится ко второй половине XVII столетия.

На первом листе стояло:

Заметки о некоторых самых замечательных авантюристах с островов Санто-Доминго и Тортуга, оставленные авантюристом Медвежонком Железная Голова с лета от P. X. 1650 до 1690 включительно.