Сокровище храма

Из глубины памяти возникает образ моей подруги. Вот она, Джейн, под слепящим солнцем. Усилием воли я вновь поднимаюсь по склону воспоминаний. За несколько минут до этого я был там, на месте преступления, я осматривал его… Я вновь увидел оскверненное кладбище, увидел алтарь и следы крови — семь кровавых полос. И вдруг, с закрытыми глазами, я очутился в этом месте на несколько секунд раньше и, продлив момент медитации, испытывая невероятное напряжение, я увидел тень: тень Джейн, потому что именно ее я и искал в закоулках своей памяти. Как раз этого мгновения мне и не хватало между видением алтаря и видением тени. Сам не зная почему, я чувствовал, что в этом ускользавшем мгновении существовало нечто ценное, важное, стертое встречей с ней, тогда я снова закрыл глаза и, наконец, увидел то, что меня мучило.

Около ограждения, наполовину вдавленный в землю, лежал маленький красный крестик, готический крестик, расширявшийся к краям, с металлической цепочкой, похожей на медную. Осознание пришло ко мне вместе с мыслью протянуть руку и подобрать его. Но в этот самый миг я и заметил тень Джейн, стоявшей сзади. Потом Джейн встала передо мной, наступив прямо на крестик и вдавив его ногой поглубже. Умышленно? Вот в чем вопрос. Та, которую я любил, всегда оказывалась в опасных местах…

Я вышел из транса сразу — в тот момент, когда внутренний голос мне подсказал: в опасных местах, чтобы прятать улики.

Я проснулся совершенно разбитым. Я уже не знал, где я. Сперва подумалось, что я проснулся в своем маленьком гроте в Кумране, на соломенном тюфяке, как это случалось в течение двух лет. Но сейчас я ничего не соображал. Потребовалось время, чтобы прийти в себя и вспомнить происшедшее накануне, включая ночь. Нужно ли было все рассказать Джейн, стоило ли потребовать у нее объяснений?

Я подал ей мысль поговорить с моим отцом и сейчас был убежден, что так и следовало поступить — не только потому, что он был специалистом, способным разъяснить нам тайну Медного свитка, но и потому, что мне очень нужно было видеть его, поговорить с кем-то, кому я полностью доверял. Отец посвятил всю свою жизнь изучению текстов, и он частенько повторял, что еврейская ересь — в незнании, но разве такое знание не ересь, и не подвергну ли я его опасности, призвав к себе?

Я взял телефон и нерешительно набрал его номер. Зуммер прозвучал несколько раз, и когда, наконец, я услышал уверенный отцовский голос, все мои сомнения испарились, и я попросил его приехать в отель.

Позвонил я и в номер Джейн.

— Джейн…

— Да? — ответила она напряженным голосом.

— Я договорился о встрече с отцом, через полчаса, в отеле.

— Ладно, — согласилась она. — Я приду. Если ты не возражаешь.

— Он может нас просветить, я уверен. Но… не хотелось бы подвергать его опасности.

— Понимаю. Я знаю, что ты испытываешь. Я тоже… Я тоже боюсь.

Когда я спустился в холл, где уже оживленно ходили и разговаривали молодые туристы всех национальностей, отец был там; он ждал меня. Увидев меня, он встал и улыбнулся.

— Ну и как? — поинтересовался он. — Есть новости?

— Да, — ответил я. — Первая: Джейн состояла в археологической группе профессора Эриксона.

Отец, казалось, удивился:

— Вот видишь, ваши дороги скрестились.

— Просто случайное совпадение.

— А может быть, и нет, Ари, — покачал головой отец.

— Куда ты клонишь?

— Я не верю в совпадения. Думаю, Джейн оказалась там не случайно. Не случайно мы столкнулись с ней и в Париже два года назад.

— А в чем же тогда дело?

— Этого я не знаю, — ответил отец.

— Жертва — профессор Эриксон… Он возглавлял группу, которая вела поиски…

— Медного свитка… это мне известно.

— А что ты знаешь о самом тексте?

— Ты хочешь знать, дает ли он реальное описание сокровища, или речь идет о символическом списке?

Отец поудобнее устроился в кресле, и, казалось, погрузился в размышления. Его взгляд на какое-то время затерялся где-то далеко, на холмах Иудеи. Тут подошла Джейн, на ней был темный костюм. Синева под глазами, неподвижные зрачки, мрачные черные глаза придавали ей странный, несколько фантасмагорический вид.

— Добрый день, Джейн, — сказал отец, вставая, чтобы поздороваться с нею.

— Здравствуйте, Давид, — произнесла она, протянув ему руку.

— Мне очень жаль профессора Эриксона. Вы его хорошо знали?

— Разумеется, — ответила Джейн. — Он был для меня больше, чем шеф… — Она слабо улыбнулась. — Но не может ли случиться, что мы опять производили раскопки в месте, которое нам не принадлежит?

— Ари сказал, что вы хотите побольше узнать о Медном свитке?

— Да, — ответила Джейн. — Не исключено, что мы обратились бы к вам пораньше, до этой катастрофы, но у профессора была своя точка зрения, он не хотел, чтобы многие были в курсе.

Я взглянул на отца — он смотрел на нее с долей участия и любопытства. Что до Джейн, то она села и спокойно положила ногу на ногу.