Сокровище любви

Он стал целовать ее страстно, безумно, словно испугавшись вдруг, что ее могут отнять у него.

- Я так люблю тебя! - воскликнул Андре. - Меня приводит в ужас одна только мысль о том, что тебе пришлось вынести.

- Монахини были очень добры ко мне, - сказала Сона, - но, кроме матушки-настоятельницы и еще двух старушек, никто в обители больше не знает о том, что я белая.

- Это мать-игуменья придумала покрасить тебе ногти и говорить всем, что ты - цветная? - догадался Андре.

- Она знала, как фанатичен генерал Дессалин, как он ненавидит белых людей, и она решила, что это единственный способ спасти меня. - Заметив удивление Андре, Сона добавила совсем тихо:

- Даже для тех, кто дал обет Богу, является большим искушением добиться милостей вышестоящих, выдав кого-нибудь из беглецов.

- Конечно, я понимаю, - согласился Андре.

- Матушка-настоятельница предупредила меня, что даже священники не должны знать моей тайны, так что, когда священник приезжает к нам раз в месяц, чтобы отслужить мессу, мне приходится скрываться. - Заметив замешательство Андре, девушка объяснила:

- Как же я могу причащаться, если я не хожу к исповеди? А если бы я захотела исповедоваться, мне пришлось бы обо всем рассказать священнику.

- Ну да, понятно, - сказал Андре. - Выходит, моя славная девочка, все эти годы тебе было отказано даже в утешении церкви?

- Я всегда посещала службы, только сидела там, где меня никто не мог увидеть, и я очень много молилась, когда бывала одна.

- Так вот почему ты сразу показалась мне святой. Я понял это, как только увидел тебя там, на полянке, с твоими птичками.

- Им мне не нужно лгать, и у меня нет от них никаких секретов, - объяснила Сона. - Для них не имеет никакого значения, какого цвета у меня кожа.

Андре снова поцеловал ее.

- Нам пора идти, моя радость, - напомнил он. - Я не буду совершенно счастлив и спокоен до тех пор, пока мы не окажемся в Англии. И кто знает, быть может, настанет и такой день, когда мы сможем вернуться на нашу настоящую родину, во Францию!

Сона тихонько засмеялась, потом сказала:

- Я уже говорила тебе, что мой папа - француз. Но мама у меня англичанка.

- Как и моя, - ответил Андре. - Без сомнения, это от нее, моя прекрасная, тебе достались чудесные золотистые волосы?

- Да, я очень похожа на маму, - подтвердила девушка, - но она так горевала, когда папа был убит в морском сражении, что хотела с тех пор только одного - поскорее воссоединиться с ним на небесах.

- Твой отец был морским офицером?

- Да. Потому-то мама и приехала сюда, на Гаити; в первую очередь она хотела быть рядом с ним. Здесь я и родилась. Но после того как папу убили, мы уже не могли уехать, и мама.., так сильно болела. - В голосе девушки опять послышались слезы, но она старалась сдержать их и, помолчав минуту, продолжала:

- Граф был большим другом папы, и как только он узнал, что мама умерла, он привез меня сюда и сказал, что отныне я буду.., его дочерью, о которой он всегда.., мечтал.

- Он любил тебя и мог бы гордиться тобой, как горжусь тобой я, - заметил Андре.

Он смотрел на нее долго, не отрываясь, потом сказал:

- Я хотел бы целый день провести здесь с тобой, говоря тебе о своей любви, но мы не должны терять голову; нам нужно как следует все обдумать, выработать план бегства.

- А я действительно.., смогу поехать с тобой? - неуверенно спросила Сона.

- Неужели ты думаешь, я мог бы оставить тебя здесь одну? - удивился Андре. - Жизнь моя, в тебе - все мое счастье, и когда я говорю, что не могу без тебя жить, клянусь, я говорю правду!

Она подняла к нему лицо, словно цветок, поворачивающий свою головку к солнцу, и Андре стал осыпать его поцелуями, забыв обо всем на свете, пока земля не начала уплывать у них из-под ног и они не почувствовали, что тела их стали невесомыми и словно воспарили над этим садом, над островом, устремляясь в теплую голубизну неба.

Затем, почти нечеловеческим усилием, Андре заставил себя оторваться от своей возлюбленной и взглянуть на вещи трезво.

- Повяжи свои волосы, моя маленькая златокудрая красавица, - попросил он, - так, чтобы никто не мог их увидеть. Потом мы вернемся в дом и попросим Тома, чтобы он приготовил нам свежую краску для ногтей.

Сона подняла белое полотнище, которое Андре бросил на землю, и несколько раз старательно обмотала его вокруг головы.

Теперь она снова превратилась в юную монахиню, чистую, как снег, какой в первый раз увидел ее Андре.

- Ты прекрасна! - восхитился он. - Но я хотел бы одеть тебя в шелка и атлас, обвить твою шейку жемчужным ожерельем и подарить тебе обручальное кольцо, которое сияло бы так же ярко, как твои чудесные глаза! - Он горько усмехнулся:

- К сожалению, если мне не удастся с твоей помощью добыть сокровище, которое, как ты сказала, оставил мне дядя, у меня вряд ли будет возможность купить тебе хоть что-либо из этих вещей.

- Сокровище здесь, - сказала Сона, - но будет лучше, если ты придешь за ним попозже, ближе к вечеру, незадолго до того, как начнет темнеть.

- А почему не после того, как стемнеет? - заинтересовался Андре.