Сын лавальского башмачника, Жан Котеро, по кличке «Сова», был зачинщиком ужасной войны шуанов, названных так потому, что Котеро, сзывая своих людей, подражал крику совы. С тремя своими братьями и двумя сестрами Жан Котеро организовал шайку. Скрываясь в лесах Мидона, они вначале делали набеги между Лавалем и Ренном, потом восстание разрослось по всей стране.
— Зачем, — продолжал допрашивать Котеро, — ты взвалил на себя эту обузу в виде девчонки?
— Ну! У нее, вероятно, есть родственники и друзья, которых она переманит на нашу сторону.
— Да, знаю. Поэтому я велел подбирать всех раненых, которых они оставили в своих лагерях, ловить беглецов и отводить их в Фужер для великой пляски.
— Но когда будет эта пляска?
— Терпение! Вся бретонская сторона наготове. Республика видела только наши потешные огни. Теперь, когда она вообразит себя победительницей, ей придется покороче познакомиться с вандейскими молодцами!
Произнеся это, Котеро встал.
— Я ухожу. Мне нужно повидаться с жителями Нозея, они требуют оружия.
— В таком случае, мы увидимся через пять дней на базаре Витре, куда я отведу эту девушку.
— Ах, да, я и забыл! Все-таки тебе хочется ее проводить?
— Потому что, повторяю, она может быть нам полезна, — настаивал Шарль.
— В конце концов, воля твоя. От женщины, если она начинает нам мешать, всегда можно отделаться.
И он вышел.
Через час Елена, переодетая бедной крестьянской девушкой, выезжала по дороге в Витре на маленькой тележке Шарля, превратившегося в разносчика.
После разговора с Котеро проводнику стоило больших усилий разбудить молодую девушку, которая, казалось, была погружена в глубокий сон.
Шарль выбрал проселочную дорогу. Маленькая повозка, запряженная измученной лошадкой, медленно тащилась по изрытой дороге. Проводник рассчитывал добраться до Витре к утру третьего дня.
Закрытая холстом повозки, Елена чувствовала сильный озноб от проникающей сырости. Но если тело страдало, то сила духа не покидала ее. А она умела встречать опасность лицом к лицу. Куда вез ее этот человек, внушавший ей смутное отвращение? Она мало заботилась об этом, лишь бы поскорее выбраться из проклятых мест, где пал последний ее родственник.
Из разговора Котеро с Шарлем она поняла, что нужно следовать за проводником. Елена надеялась встретить в кругу шуанов многих вандейцев, которые сумеют защитить ее.
К полудню дождь прекратился.
Шарль, молча шедший у повозки, остановил лошадь и обратился к своей спутнице:
— Дождь перестал. Воспользуйтесь этим и пройдитесь, чтобы немного согреться. До самой станции мы не добудем огня, а дорога еще длинная…
Елена попробовала сойти, но она совсем закоченела от холода. Ступив на землю, она едва не упала, но проводник, как и накануне, подхватил ее. На бледном лице и в черных жестких глазах Шарля мадемуазель Валеран прочла хитрость и жестокость, хотя и меньшую, чем у Котеро.
Сжимая прекрасное создание, молодой человек почувствовал, как кровь забушевала в голове и жгучее желание молнией мелькнуло в его глазах.
Елена увидела этот блеск и задрожала.
Но это продолжалось всего мгновение, потому что проводник тотчас поставил ее на ноги.
— Облокотитесь на меня.
Она приняла руку, не подавая вида, что заметила короткую вспышку, происшедшую в нем.
— Где мы переночуем сегодня? — спросила она.
— В Бене.
— Кажется, синие оставили там отряд?
— Да, но мы обогнем местечко и остановимся в доме одного товарища по правому делу.
— Что вы называете правым делом? — спросила Елена, не желавшая выдавать, что она подслушала разговор с Жаном Котеро.
— Правое дело — дело короля, ради которого погибли ваши друзья — вандейцы…
— И шуаны одни решают эту задачу?
Шарль улыбнулся.
— О! — возразил он. — Котеро не хочет никому подчиняться… Но в свое время явятся более опытные вожди…
В этом ответе Елена угадала тайную, глубокую ненависть к шуанам.
— О! Нет, — продолжал он: — Эти животные недостойны стать во главе славных малых, готовых на любую опасность! Пока вопрос шел о небольших стычках, Котеро и его брат еще годились. Какой-то аббат Монтескье пользовался их услугами, чтобы подготовить почву, но в тот день, когда колокола загудят, призывая к восстанию, командовать будут другие…
Снова стал накрапывать дождь.
Проводник остановил лошадь.
— Усаживайтесь снова, — сказал он, — и хорошенько укутайтесь от холода. Меньше, чем через три часа мы будем греться у пылающего камина.
Она поместилась под навесом тележки, а молодой человек продолжал идти рядом, все время погоняя лошадь.
Они продолжали свой путь молча.
Вскоре наступила ночь. Наши путешественники двигались в полной темноте.
— Теперь нечего бояться синих, — наконец произнес он, — мы обогнули городок. Первая хижина по дороге Герша будет служить нам ночлегом.
Через пять минут они достигли какой-то развалюхи, стоявшей у самой дороги.
Шарль постучал в дверь.
Никто не отвечал.
Проводник подошел к окну и, повторив свой стук в ставни, прокричал по-совиному с таким неподражаемым искусством, что сам Жан Котеро позавидовал бы.
Ставни чуть-чуть отворились.
— Генюк, отвори! — прошептал Шарль.