Сокровище Нефритового змея

В голове раздался голос Лориавель, будто я слышала его не далее как вчера:

«А вот эта штука с голубоватым оттенком – сложно-комбинированная сыворотка, что защитить способна от укуса солаана…»

Штука с голубоватым оттенком… Я не могла ошибиться, не могла!

Быстро откупорив пробку, я поднесла флакон к иссиня-бледным холодным губам и вылила все его содержимое в рот Джерхана, моля всех богов, чтобы не было поздно.

– Светлая чета, пусть он будет жив, – кусая губы, проговорила я, вспоминая святых, к которым любила обращаться моя тетушка. Это были человеческие святые… – Ильхайят, не забирай своего сына, ему еще рано, – вытирая слезы, попросила богиню мираев. Ведь Джерхан когда-то был нагом. Должна же его богиня еще помнить о нем? Должна помочь?..

Я коснулась ладонью мужской груди, понимая, что ничего не меняется.

Он не дышал.

– Нет-нет, пожалуйста, пусть он будет жив, пусть будет жив! – воскликнула я, чувствуя, как приближается самое страшное. То, что способно уничтожить меня одним своим появлением…

Безысходность.

Ведь смерть не обратить вспять…

– Нет… нет… нет… – твердила я как мантру. Уложила голову Джерхана себе на колени и, не в силах больше сдерживать слезы, повторяла одно и то же.

А соленая вода капала и капала, стекала со щек и падала на бесчувственное бледное мужское лицо. Я больше не видела ничего вокруг.

– Красная мать… – тихо прошептала я, слыша, как разбивается на осколки душа, как больно врезаются эти осколки в легкие, сердце, в каждую мышцу. И будто умирает все внутри. – Красная мать, помоги своему Айшу. Помоги своему сыну, первому из рода хекшаррахний…

И уже не страшно было обращаться к огромной паучихе – кровавой богине шаррвальцев, которую в Шейсаре считали проклятым отродьем и черной богиней демонов. Не страшно.

Это всего лишь паучиха. Наверняка такая же красивая, как Джерхан, когда он был наполовину пауком.

«Не страшно, Красная мать…»

Лишь бы он был жив.

Лишь бы был жив…

Ничего не произошло. Только в груди что-то глухо ударило на миг.

– Видимо, боги оставили нас, – тихо выдохнула я, улыбаясь сквозь слезы и гладя растрепавшиеся камышовые волосы. Оглянулась по сторонам, обнаруживая все еще дерущихся пауков и солаанов. А затем медленно стянула с ожерелья еще один бутылек.

Это была настойка от липких мух. Та самая, которой Лори так гордилась. Всхлипывая, я положила ее на землю рядом, взяла небольшой камень поблизости и ударила по хрупкому флакону.

Стекло треснуло, и по пещере быстро распространился резкий сильный запах.

Я понятия не имела, сработает ли, но мне вдруг пришло в голову, что настойка от липких мух вполне может подействовать и на других насекомых. А ведь солааны тоже в какой-то мере насекомые… наверное…

Где-то в конце пещеры раздался возмущенный визг.

В любом случае мне было уже все равно. Сделав это последнее усилие, я опустилась рядом с Джерханом, легла на его плечо и, глотая слезы, закрыла глаза.

Свет, который каким-то чудом зажег Джер, окончательно потух. Вся пещера погрузилась в кромешную тьму. По моему телу пробежал какой-то взбудораженный паук, что-то прищелкивая по пути, и я через силу послала ему мысленный призыв:

«Передай в Стеклянный каньон… Айш и его ала уже не придут…»

И громко разрыдалась, не открывая глаз.

Где-то на границе понимания, кажется, я различала ответный голос того паука:

«Что значит?.. Вставай… дурында!.. Вонь-то какая… бежать…»

Я не слушала, не открывала глаз, и паук пропал.

Какой толк в глазах, если все равно ничего не видно? Какой смысл в движении, если все уже кончено?..

Не знаю, сколько мы пролежали вот так. В какой-то момент я то ли уснула, выплакав все слезы, то ли потеряла сознание. Но проснулась внезапно оттого, что кто-то усиленно хлопал меня по щекам.

– Эвиса! Эвиса, демоны, очнись немедленно, иначе у меня сейчас сердце остановится! – последний приказ был таким жестким и властным, но одновременно таким родным и приятным, что я послушалась, с трудом выползая из забытья.

В глаза словно кто-то песка насыпал.

Вот только я не могла поверить своим глазам, потому что они видели Джерхана! Живого и здорового, разве что покрытого многочисленными мелкими царапинами от укусов небольших солаанов.

– Очнулась, – выдохнул он, пока я ошалело моргала, чувствуя, как дыхание застряло где-то в горле вместе со всеми словами. А затем он резко притянул меня к себе, сжав ладонь в моих волосах. – Жива… я уж думал… бездна солаанов, я думал, они укусили тебя…

Он словно с трудом выдавливал из себя слова. А я все не верила…

– Я умерла? – проговорила наконец, чуть отстраняясь и глядя в медленно расслабляющееся лицо Джера, наблюдая, как его красивые губы растягиваются в улыбке.

– Хвала богам, нет, – ответил он, все еще улыбаясь, а затем медленно отодвигаясь. По его лицу скользнула тень, словно он понял что-то… Словно… не имеет права обнимать меня?.. – Прости, – проговорил он, подтверждая мои догадки. – Я не хотел пугать тебя.