Сокровище Потерянного Мира

Особенно сильно хохотал над тем эпизодом книги, в котором описывалось, как царь услал Федота-стрельца на поиски То-Чаво-На-Белом-Свете-Вообче-Не-Может-Быть, а сам принялся готовиться к свиданию с его красавицей женой. Нянька же стала указывать на преклонные года царя:

«НЯНЬКА:

Ты, дружок, из тех мужей,

Что безвреднее ужей:

Егозят, а не кусают,

Не сказать ишо хужей!

Чтоб чужую бабу скрасть,

Надо пыл иметь и страсть!

А твоя сейчас задача -

На кладбище не попасть!..

ЦАРЬ (Генералу):

Ну а ты чаво молчишь

Да медальками бренчишь?

Аль не видишь, как поганют

Государственный престиж?

Нянька гнёт меня в дугу,

А министер – ни гу-гу!

Ты у нас по обороне,

Вот и дай отпор врагу!..

ГЕНЕРАЛ:

Дак ведь бабьи-то суды

Про мужчин всегда худы!

Ты в себе не сумлевайся,

Ты любовник хоть куды!

Гордый профиль, твёрдый шаг,

Со спины – дак чистый шах!

Только сдвинь корону набок,

Чтоб не висла на ушах!..

ЦАРЬ (Няньке):

Вот министер мне не враг,

Всё как есть сказал без врак,

А ведь он мужик неглупый,

Не гляди, что он дурак.

От тебя ж – один бедлам,

Стыд царю, конфуз послам!

Я давно антиресуюсь,

Ты не засланная к нам?..

Не шпионь и не вреди,

А осмелишься – гляди:

Разговор у нас с тобою

Будет крупный впереди!..»

Были и другие моменты, не менее смешные.

Жаль, книжка оказалась тонкой, быстро закончилась.

Моё внимание привлёк «Затерянный мир» Артура Конан-Дойля. Я нахожусь в очень похожем Потерянном Мире. Хотел было прочитать, но интереса не возникло, принялся листать страницы, порой сразу несколько. Увы, выдуманные приключения не увлекли, хотя в юношеские годы я её прочёл с определённым интересом.

Уложил книгу в ящик к другим книгам и взял «Путешествие из Москвы в Петербург» Александра Пушкина. Пришлось сделать усилия, дабы вчитаться…

Оказывается, поэт отправился из Москвы в Петербург, взяв с собой в дорогу «Путешествие из Петербурга в Москву» Александр Радищева. Затем написал свою книгу, оппонируя своему тёзке. Я заметил то, что поэт не спорил с изложенными фактами «ужасов действительности», он категорически не согласился с выводами, написав прямо:

«В Радищеве отразилась вся французская философия его века: скептицизм Вольтера, филантропия Руссо, политический цинизм Дидрота и Реналя; но всё в нескладном, искаженном виде, как все предметы криво отражаются в кривом зеркале. Он есть истинный представитель полупросвещения. Невежественное презрение ко всему прошедшему, слабоумное изумление перед своим веком, слепое пристрастие к новизне, частные поверхностные сведения, наобум приноровленные ко всему, – вот что мы видим в Радищеве. Он как будто старается раздражить верховную власть своим горьким злоречием; не лучше ли было бы указать на благо, которое она в состоянии сотворить? Он поносит власть господ как явное беззаконие; не лучше ли было представить правительству и умным помещикам способы к постепенному улучшению состояния крестьян; он злится на цензуру; не лучше ли было потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы с одной стороны сословие писателей не было притеснено и мысль, священный дар божий, не была рабой и жертвою бессмысленной и своенравной управы, а с другой – чтоб писатель не употреблял сего божественного орудия к достижению цели низкой или преступной?..

Какую цель имел Радищев? чего именно желал он?..

…нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви…»

Книга великого поэта показалась мне предельно аргументированной и убедительной.

Он не только критиковал, но и указывал самое существенное:

«Лучшие и прочнейшие изменения суть те, которые происходят от одного улучшения нравов, без насильственных потрясений политических, страшных для человечества»

Как лаконично и точно! Им напрочь отвергнуты революционность, большие скачки, великие переломы, а указана необходимость реформ – мудрого постепенного улучшения жизни. Ежели жизнь ухудшается, то это – не реформы, а их противоположность! Принцип простой: нет улучшения – нет реформ. Или они – антиреформы, лжереформы…

Закончив, отложил книгу. Завтра рано вставать и следует хорошо выспаться. Напоследок вспомнил наставление напарника: конец – делу венец. Теперь бдительность снижать нельзя, я же возвращаюсь из Потерянного Мира и всякие сюрпризы возможны…

Глава 17. «Вертушка» и «сонное дерево»

Утром встал в хорошем настроении, отлично выспавшийся и полный сил. Энергия буквально кипела во мне, хотелось действовать. Лишь саднила раненая губа, но даже она не смогла омрачить мою радость.

Вспомнил частичку последнего сна, в котором мелькнул образ милой Олеси. Резануло сердце, что ныне я обезображен… ну, наверное, не слишком, но всё же губа разорвана. Это не украшает. Стало неимоверно тоскливо. Но упрямо поднял голову: пусть я неудачник в отношении женщин, но я могу доказать – в первую очередь себе – что как стрелец я на высоте. Проявлю себя хоть в этом. Ничего другого мне не остаётся.