Сокровище семи звезд

Меня разбудил возбужденный голос Корбека:

– Скорее спускайтесь в пещеру! Мистер Трелони хочет всех нас сейчас же видеть! Поспешите!

Я вскочил и бегом кинулся в пещеру. Там уже собрались все, кроме Маргарет, – она появилась сразу следом за мной, с Сильвио на руках. При виде своего заклятого врага кот попытался вырваться, но Маргарет держала его крепко и ласково успокаивала. Я взглянул на свои часы: без малого восемь.

Как только Маргарет присоединилась к нам, отец обратился к ней – спокойным настойчивым голосом, какого я у него никогда еще не слышал:

– Так ты полагаешь, Маргарет, что царица Тера добровольно отказалась от свободы ради этой ночи? Решила стать мумией, и ничем больше, дабы терпеливо ждать часа великого эксперимента? И оставаться в беспомощном состоянии, покуда все не закончится либо успехом, то есть воскресением, либо неудачей?

После долгого молчания Маргарет тихо ответила:

– Да.

Во время паузы все в ней переменилось: осанка, выражение лица, голос, самое ее сущность. Даже Сильвио почуял что-то неладное и с неистовым усилием вырвался у нее из рук, а она, казалось, ничего и не заметила. Я ожидал, что обретший свободу кот тотчас набросится на мумию, но на сей раз такого не произошло. Он явно боялся к ней приблизиться: отпрыгнул прочь, а потом с жалобным мяуканьем подошел ко мне и потерся о ноги. Я взял Сильвио на руки, и он, удобно устроившись, мигом успокоился.

Мистер Трелони вновь заговорил:

– Ты уверена в этом? Веришь в это всей душой?

Лицо Маргарет утратило отрешенное выражение – теперь оно светилось страстным воодушевлением, как у человека, которому дано говорить о великих вещах.

– Я это знаю! – произнесла она тихим, но исполненным внутренней убежденности голосом. – И знание мое много выше веры!

– То есть уверенность твоя столь сильна, что, будь ты самой царицей Терой, изъявила бы готовность доказать свою правоту любым предложенным мною способом?

– Да, любым способом! – последовал бесстрашный ответ.

– Даже если тебе придется обречь своего фамильяра на смерть… на полное исчезновение? – Голос мистера Трелони звучал жестко и напористо.

Маргарет молчала, и я видел, что она испытывает страдание, ужасное страдание. В глазах у нее появилось затравленное выражение, какое любому мужчине мучительно видеть в глазах своей возлюбленной. Я собрался уже было вмешаться, но в следующий миг мой взгляд встретился со взглядом ее отца, горевшим яростной решимостью. Я молчал точно завороженный; молчали и двое других мужчин. Здесь происходило что-то недоступное нашему пониманию!

В несколько широких шагов мистер Трелони оказался у западной стены пещеры и резко отодвинул ставню, закрывавшую окно. Сразу повеяло холодным воздухом, и солнечный свет пролился на них обоих, ибо Маргарет уже стояла рядом с отцом. С каменным, суровым лицом мистер Трелони указал на солнце, спускавшееся в ореоле золотого огня в море. Голосом твердым и властным, который будет звучать в моих ушах до смертного часа, он произнес:

– Решай! Говори! Когда солнце скроется за горизонтом, будет уже слишком поздно!

Лицо Маргарет, озаренное закатными лучами, вдруг словно просияло собственным внутренним светом, ровным и чистым.

– Да, даже тогда!

Затем она подступила к столику, где стояла мумия кота, и положила на нее ладонь. Теперь она вышла из солнечного света, и вокруг нее сгущались темные тени. Ясным голосом она промолвила:

– Будь я Терой, я бы сказала: «Возьмите все, что у меня есть! Эта ночь – для одних только богов!»

Пока она говорила, солнце ушло за горизонт, и на нас спустилась холодная тьма. Некоторое время мы стояли в полной тишине. Сильвио спрыгнул с моих рук, подбежал к хозяйке и вскинулся перед ней на задние лапы, просясь на руки. На мумию он теперь не обращал ни малейшего внимания.

Маргарет опять была само очарование, когда печально произнесла:

– Солнце скрылось, отец! Увидит ли кто-нибудь из нас его вновь? Роковая ночь наступила!

Глава 20 Великий эксперимент

Сообщение Теры о добровольном отказе от себя самой, переданное нам, как мы полагали, через Маргарет, за считаные минуты произвело во всех нас перемены, которые при необходимости могли бы служить доказательством того, сколь безоговорочно мы уверовали в духовное существование египетской царицы. Хотя никто из нас ни на миг не забывал, что час страшного испытания неумолимо приближается, все выглядели и держались так, словно освободились от тяжкого бремени. На самом деле все время, которое мистер Трелони провел в трансе, мы постоянно пребывали в таком страхе, что чувство это глубоко укоренилось в наших душах. Человек, не переживший подобного, не в силах представить, каково это – непрестанно терзаться ужасом в ожидании неведомой опасности, которая может прийти в любое время и в любом виде.