Сокровище семи звезд

– Предусмотрительность отца! – улыбнулась она. – Когда я только-только сюда переехала, он подумал – и, надо заметить, совершенно справедливо, – что меня могут напугать эти многочисленные атрибуты смерти и погребений, а потому красиво обставил эту комнату и смежную с ней опочивальню, где я спала минувшей ночью. Вон та дверь ведет туда. Видите, какая здесь изысканная мебель. Вот этот комод принадлежал самому Наполеону.

– Так значит, здесь нет ничего египетского? – спросил я, единственно чтобы показать свой интерес к словам девушки, ибо обстановка будуара говорила сама за себя. – Какой чудесный комод! Вы позволите взглянуть на него поближе?

– Разумеется, с превеликим удовольствием! – снова улыбнулась Маргарет. – И внутренняя, и внешняя отделка у него, по словам отца, просто превосходная.

Я подошел и внимательно осмотрел комод. Розовое дерево с узорной инкрустацией, окантованное золоченой бронзой. Желая убедиться, что внутренняя отделка и впрямь не уступает внешней, я потянул за ручку самого большого ящика, и в нем что-то звякнуло.

– Ого! – сказал я. – Здесь что-то есть. Может, не стоит открывать?

– Насколько я знаю, там ничего нет, – возразила мисс Трелони. – Если только одна из горничных не положила что-то туда, а потом забыла. Открывайте, конечно же!

Я до упора выдвинул ящик, и мы с мисс Трелони обомлели от изумления.

Там лежали древнеегипетские светильники разных размеров и всевозможных причудливых форм.

Мы склонились над ящиком, пристально рассматривая его содержимое. Сердце мое застучало молотом, и по тому, как часто вздымалась грудь Маргарет, я понял, что и девушка тоже взволнована до крайности.

Пока мы разглядывали светильники, не решаясь к ним прикоснуться и даже не смея ни о чем подумать, раздался звон дверного колокольчика, и секунду спустя в холл вошел мистер Корбек в сопровождении сержанта Доу. Увидев нас через открытую дверь будуара, мистер Корбек бегом устремился к нам, а сержант Доу медленно последовал за ним.

Весь сияя, путешественник выпалил:

– Возрадуйтесь со мной, дорогая мисс Трелони! Мой багаж прибыл, и все мои вещи в полной сохранности! – Тут он, помрачнев, добавил: – Если не считать светильников, конечно, которые в тысячу раз дороже всего остального…

Он осекся, пораженный странной бледностью мисс Трелони, а потом, проследив за нашими с ней взглядами, уставился на лампы, лежавшие в выдвинутом ящике комода. С возгласом радости и изумления мистер Корбек бросился к ним и принялся ощупывать.

– Лампы! Мои лампы! Целы и невредимы… целы и невредимы! Но как, во имя бога… во имя всех богов… как они здесь оказались?

Мы все молчали. Детектив шумно вздохнул, и я посмотрел на него, а он, поймав мой взгляд, сразу же обратил глаза на мисс Трелони, стоявшую спиной к нему. Его лицо приняло подозрительное выражение, которое я уже видел прежде – когда он говорил мне, что именно мисс Трелони всякий раз оказывалась первой на месте покушения.

Глава 9 Неведение

Мистер Корбек просто обезумел от счастья, что светильники нашлись. Он бережно брал их в руки один за другим и с любовью осматривал, как бесконечно дорогие сердцу вещи. Дыхание его, участившееся от восторга и возбуждения, походило на довольное урчание кота. Спокойный голос сержанта нарушил молчание, как диссонанс нарушает музыкальную гармонию:

– Вы уверены, что это именно ваши лампы, вчера у вас похищенные?

– Уверен ли? – в негодовании воскликнул мистер Корбек. – Ну разумеется, уверен! Во всем мире нет второго такого комплекта светильников!

– Насколько вам известно! – Хотя говорил сержант самым учтивым тоном, вид он имел довольно раздраженный, и явно не без оснований. Я мигом насторожился, а он продолжал: – Наверняка подобные лампы есть в Британском музее, а возможно, этот комплект уже был в коллекции мистера Трелони. Ничто не ново под луной, знаете ли, даже в Египте. Может статься, это как раз оригиналы, а у вас были копии. Есть какие-нибудь отличительные особенности, по которым вы можете опознать в лампах свою собственность?

На сей раз мистер Корбек рассердился не на шутку. Забыв обо всякой сдержанности, он излил свое негодование потоком бессвязных, обрывочных фраз, общий смысл которых, впрочем, от нас не ускользнул;