Сокровище старой девы

– Чего это я в деревне не видела? И вообще, кто вам сказал, что мне там было жутко замечательно? Меня там все время в угол ставили, а папенька еще и ремнем порол!

– И за дело! – огрызнулась Гутя и добавила: – Пап, а ты если еще немножко у нас погостишь, мама обязательно в дом пастуха деревенского приведет. Я заметила: она давно на него поглядывает.

Отец стал судорожно глотать, но ответить ничего так и не сумел. Просто интересно – откуда Гутя про их пастуха знает? Его сотоварищи сначала было хотели развить эту тему, но потом как-то сдуру примерили ситуацию на себя и уже не могли себе найти места.

– Слышь, Никанорыч, – первым собрался Тереха. – Ты, конечно, можешь тут оставаться и на полгода, раз такое дело, а я уж поеду. Прям сегодня и отчалю. Черт его знает, вдруг и в самделе – приеду, а Петька, наш пастух, уже мою Нинку пасет!

– Да ну-у… – с сомнением протянул Влас Никанорыч. – Разве ж одного Петьки на всех хватит? А может, и хватит. Петька, он же такой жук, он же как боров отъетый! Работа у него всегда на свежем воздухе, здоровый бугай… Ну чего расселись-то?! Собирайтесь быстро!! С вами тут, будь ты трижды султан, всех жен растеряешь!

Неверовы и сами не ожидали, но уже глубоким вечером они остались в привычном составе – Гутя, Варька, Фома и Аллочка: ее так и не удалось отправить в деревню утешаться, а санаторий Фома просто выдумал.

– Ну вот, теперь самое время поразмыслить, что ж у нас такое творится… – задумчиво проговорила Гутя, когда они все уселись почаевничать перед сном. – То дети какие-то у Аллочки обнаруживаются и чуть не срывают свадьбу, то и вовсе – кто-то взял и жениха нашего пристрелил… Аллочка, ты никого не подозреваешь? Что-то мне кажется, это тебе кто-то насолить хочет…

Аллочка мотнула головой – никого.

– А может быть, ты деньги у кого-нибудь занимала, да забыла отдать? – любезно подсказывал Фома.

Аллочка снова мотнула головой – нет.

– А ты точно ни с кем не ссорилась? – на всякий случай переспросила Варька. – А может, кому-нибудь наврала с три короба, ну типа того, что папа у тебя генерал или космонавт или вообще – владелец центрального рынка? Да что ты все головой-то мотаешь? Сказать не можешь?

– Не могу! – наконец проговорила Аллочка. – Потому что булочку доедаю! У меня ж стресс! Сами, главное, пугают, а сами еще говорить требуют!.. Никому я ничего не врала, зачем мне? Это я Геннадию привирала, чтобы он меня скорее замуж позвал. И то потом все выяснилось… Он меня любил! И ему все равно было, кто мой отец! А остальным я и не врала, они все равно не верят, только потом дразнятся…

Да уж, ситуация была непонятная. Аллочка была права – для того чтобы убить человека, простого вранья было маловато, что бы там такого не выдумала великовозрастная фантазерка. Во всяком случае, это бы непременно проверили, а никакой, даже мало-мальской проверки Аллочкины басни не выдерживали. Вот это и странно. Непонятно, отчего это Геннадий Архипович, который сначала заглядывался только на состоятельных дам, вдруг переключился на Аллочку. У той-то за душой и гроша не было – все на Гутином горбу. И ведь даже когда узнал, что никакого папеньки-генерала у невесты не водится, не сбежал, а продолжал степенно ходить в женихах. Неужели в самом деле настолько влюбился, что терпеливо сносил все ее выходки?

– Ладно, – встряхнула Гутя головой. – Утро вечера мудренее… Матве-е-ей! Бедняжка! Ты где прятался все это время? Ой, надо же, как исхудал! Варя! Немедленно отрежь коту кусок мяса, видишь, как его наши гости замучили!

Неизвестно, где хоронился все это время несчастный любимец, но вид у него и в самом деле был жалкий – тусклая шерсть, впалые бока и затравленный взгляд. Коту немедленно требовались питание, тишина и неназойливое внимание. За заботами о пушистом друге Неверовы как-то немного пришли в себя, и в голове мысли стали укладываться по полочкам.

– Завтра у нас заседание клуба, – вспомнила Гутя, наглаживая Матвея. – Сделаю вечер памяти нашего ушедшего друга, может быть, кто-то что-нибудь интересное выскажет…

– И я на своем психологическом сеансе аккуратно порасспрошу каждого индивидуально, – добавила Варька, тычась носом в усатую мордочку кота.

– А я завтра прооперирую Серафиму Игнатьевну, – доложил Фома, решительно хлопнув по столу ладошкой.

– А кто это – Серафима Игнатьевна? Она что – тоже тут замешана? – насторожились женщины.

– Нет, – качнул ногой Фома. – Но у меня ее операция по плану.

Когда Фома говорил о своей работе, никто из домочадцев его частенько не понимал, да, честно говоря, не слишком и стремились. Как бы то ни было, по своим спальням Неверовы уже разошлись в полной боевой готовности. У них сильная семья, и они не позволят бедам вот так вот безнаказанно врываться в дом! Они найдут виновного, и страшно подумать, что они с ним сделают за порушенное Аллочкино счастье.

В клубе заседание началось с минуты молчания. В этот день, как никогда, собралось столько народу, что в маленькой комнатке мгновенно стало душно.