Соль и сахар

Я начинаю понимать, почему в последнее время все Молины кажутся такими грубыми. Например, публичные вспышки гнева доньи Эулалии еще более чрезмерны, чем обычно. Когда сеу Ромарио выражал нам свои соболезнования, в его голосе звучало почти сожаление. И еще – внезапные выходки Педро в школе.

Когда я заканчиваю вымешивать тесто, Пэ-Эс берет противень и смазывает его маслом. Все снова смазывают руки маслом и начинают лепить из теста маленькие шарики. Я повторяю их движения. Это большая работа – неудивительно, что мама всегда такая напряженная.

Когда я кладу один шарик рядом с тем, который закончила Синтия, Виктор слегка постукивает пальцем по моему, чтобы разделить их.

– Нужно дать им немного пространства для роста, – говорит он.

Что-то в том, как он говорит, вызывает у меня в груди бабочек. Я смотрю на него, немного удивленная, и он улыбается. Если бы только он учился в моем классе, учеба все эти годы не казалась бы такой трудной…

– Прямо как с современной молодежью, – вклинивается Пэ-Эс, заставляя Синтию застонать от шутки. – Что? Ты не согласна?

Когда мы заканчиваем готовить шарики пау де кейжу, Пэ-Эс подает мне противень, и я ставлю его в духовку. Миссия выполнена! Комок застрял у меня в горле. Ничего не пошло наперекосяк. На этот раз ничего не пролилось. За исключением инцидента в кладовке все прошло нормально. Не могу поверить, что я только что ис- пекла!

– О боже мой, ты сейчас заплачешь? – говорит Пэ-Эс. Кажется, он не дразнит меня. Подходит прямо ко мне и кладет руку мне на плечо, чтобы обнять. – Я тоже всегда плачу, когда готовлю хорошую еду!

Как раз в этот момент входит Педро. На секунду он замирает и кажется слегка смущенным всеми этими объятиями.

– Все хорошо? – спрашивает он, кладя блокнот на стойку.

– Да, шеф, – в унисон отвечают они.

Он свирепо смотрит на меня.

– Да, шеф, – нерешительно присоединяюсь я.

– Тогда давайте приберемся на кухне, пока печется пау де кейжу.

Следующие сорок минут мы протираем столешницы и подметаем пол. Наконец таймер на плите подает звуковой сигнал.

– Готово, – объявляет Пэ-Эс. – Давай, новенькая. Достань противень из духовки.

Идя к духовке, я немного спотыкаюсь.

– Не забудь перчатки! – предупреждает Синтия.

– Верно, – говорю я себе под нос.

Я надеваю перчатки и открываю дверцу духовки. Тепло вырывается наружу, как горячее дыхание, и я немного откидываюсь назад, протягивая руку к духовке, чтобы достать противень со свежеиспеченным пау де кейжу. Булочки хорошо поднялись, стали золотисто-коричневыми и источают аромат пармезана.

Я медленно переступаю с ноги на ногу, чтобы поставить противень на стойку. Я знаю, что, должно быть, выгляжу нелепо, но я не рискну его уронить. Это самая первая партия хлеба, которую я помогала испечь.

Я ставлю противень на стойку, и все больше упрямых слез наполняет мои глаза, когда я смотрю на булочки пау де кейжу. Пытаюсь сморгнуть слезы, пока не заметил Педро.

– Разве они не прекрасны? – говорит Синтия, с сияющим видом глядя на поднос. Когда она с улыбкой смотрит на меня, на ее щеках появляются ослепительные ямочки.

– Кто это делал? – спрашивает Педро, указывая на линию хлебцев, которая наименее однородна по размеру.

– Я, – отвечаю я.

Он смотрит на меня, наконец-то после кладовки встретившись со мной взглядом.

И я чувствую, как у меня сводит желудок, как будто он только что узнал мой секрет.

– Мне нравится стиль Лари, – говорит Виктор, и я замечаю, как он небрежно проскальзывает между нами, как будто пытается разрядить разлившееся в воздухе напряжение. – Они необязательно все должны быть одинакового размера. У людей разные аппетиты. Иногда хочется просто немного пау де кейжу. А иногда ты так голоден, что хочешь сразу же съесть побольше.

Меня захлестывает облегчение.

– Да, это то, к чему я стремилась, – лгу я. – Так иногда делают студенты КИА. Ну, вы знаете, Кулинарный институт Америки.

Педро все еще недоверчиво смотрит на меня. Я не знаю, купились ли на это Синтия или Пэ-Эс, но Виктор выглядит немного удивленным и с любопытством наблюдает за мной. Кажется, я переусердствовала с враньем. Но, запаниковав, я пускаюсь во все тяжкие.

– Ты не знал? Разве ты не пекарь? – с вызовом говорю я Педро.

Педро качает головой.

– Не важно.

Виктор тянется за одной из приготовленных мной булочек пау де кейжу. Вместо того чтобы откусить от бедной скрюченной штуковины, он протягивает ее мне.

– Сначала ты должна попробовать свое творение, – говорит он.

Мои руки немного дрожат, когда я беру хлебец. Он кажется горячим, вверх клубами поднимается пар.

Мое сердце бьется все быстрее и быстрее, и я вгрызаюсь в пау де кейжу.