Соль и сахар

Корочка хрустящая и восхитительно пикантная, а мякиш удивительно эластичный и сырный. На вкус, как послеобеденное время в «Соли». Как утешительные слова бабушки. Старый аромат, который мне слишком хорошо знаком. Но когда я откусываю еще кусочек, я чувствую что-то новое. Этот бесформенный хлебец, который я сама скатала, он точно показывает, что я из себя представляю. Кто я такая. Начинающий пекарь. Новичок кулинарного клуба с проклятием неуклюжести. Но, самое главное, на вкус это похоже на кухонное товарищество.

Когда я поднимаю глаза, то понимаю, что Педро тоже взял один из тех пау де кейжу, которые лепила я. Он откусывает кусочек, и на самую короткую секунду я вижу легчайшую улыбку.

Он понимает, что я смотрю на него, и кладет хлебец на стойку.

– Доставлю их по дороге домой, – говорит он, уже упаковывая хлебцы в коробки.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – уточняет Синтия.

– Не нужна. Ребята, я не помог вам сегодня с выпечкой, так что буду отвечать за доставку.

– Действительно? – настаивает Пэ-Эс.

– Без проблем. Идите по домам.

Остальные прощаются и гурьбой выходят из кухни. Я беру свой рюкзак и уже собираюсь уходить, но Педро останавливает меня.

– Мне нужно с тобой поговорить, – говорит он, скрещивая на груди руки.

И волшебство вкуса первого пау де кейжу, которые я помогала печь, рассеивается как пар.

20

ЧЕТВЕРГ, 5 МАЯ

Мы вместе едем домой на автобусе.

Не то чтобы такого никогда не случалось, обычно мы оказываемся в одном и том же автобусе, когда Педро оставляет дома свой велосипед. Но мы никогда не сидим вот так, бок о бок. Это неловко. И неправильно.

В течение первых нескольких минут, каждый раз, когда кто-то входит в автобус, мы прячемся за сиденье перед нами, чтобы убедиться, что никто из наших знакомых не увидит нас вместе.

– А в школе мы не могли поговорить? – шепчу я Педро, все еще раздраженная тем, что он заставляет меня это делать.

– Я опаздываю с доставкой. – У него на коленях громоздятся коробки с пау де кейжу, свежими фруктами и бутылками с водой. – И нам ехать в одном направлении, так что… Я буду с тобой откровенен. Я не в восторге от того, что ты находишься на моей кухне.

Я прищуриваюсь на него.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты каждый раз устраиваешь огромный беспорядок. Я не знаю, как обстоят дела в «Соли», но в «Сахаре» и в клубе у нас высокие стандарты.

Я закатываю глаза.

– Можешь оставить эту оценку эффективности при себе.

Я встаю, чтобы куда-нибудь пересесть, но единственное свободное место находится прямо перед ним. Черт возьми. Вот и все, что я могу сделать.

– Это не все, что я хотел сказать… – Педро пытается наклониться вперед, но ему мешают коробки. – Я просто хотел убедиться, что мы закончили то, что начали в кладовой.

Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на него, мое лицо горит.

– Мы ничего не начинали.

Он смотрит на меня из-за коробок.

– Ты оклеветала мою семью, – начинает он, но мужчина, сидящий слева от меня, начинает на нас пялиться. Он не наш сосед и, вероятно, незнаком с нашими семьями, но Педро бросает на меня нетерпеливый взгляд, как будто это из-за меня нас подслушивают.

Я неохотно возвращаюсь на прежнее место с ним рядом.

– Ничего из этого не является правдой, – продолжает он сердитым шепотом. – Тот кейтеринговый фургон, который ты видела, даже не наш. Клиентка отправила его, чтобы забрать заказ. Она вычла это из нашей платы. Мы ни за что не использовали бы его, чтобы оскорбить твою семью, поэтому я… – Он сжимает челюсти, как будто набирается терпения. Выдыхает и пробует снова: – Я прошу прощения.

Не думаю, что Педро когда-либо за всю мою жизнь передо мной извинялся!

– Ты – что?

– Даже если тебе может показаться, что это не так, мы чувствуем влияние «Сделок» так же сильно, как и все остальные в нашем районе. Некоторые из наших пекарей уже уволились, потому что получили работу в супермаркете. Мы сокращаем расходы. У нас тысяча утечек, которые мы не можем позволить себе исправить сейчас, и все потому, что мы следуем бойкоту, который начала ваша семья. И я не жалуюсь, – добавляет он, поднимая руки вверх, чтобы показать, что не пытается бороться со мной этим последним комментарием. – Я согласен с бойкотом. Мы не можем позволить этому супермаркету взять больше, чем он уже имеет.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – спрашиваю я.

– Чтобы вы оставили попытки украсть наших клиентов. Играйте честно. Это достаточно тяжело – иметь дело со «Сделками-Сделками».

Вот тебе и извинения от Молины…

– Играть честно? Это вы оболгали «Соль»!

– Сколько раз я должен тебе повторить, что мы этого не делали?

– Делали! Кто еще мог это сделать?

Педро откидывается назад, как будто закончил этот разговор.

– С тобой невозможно разговаривать, – он отводит взгляд.

– С тобой – тоже.

Остаток поездки мы проводим, дуясь в сердитом молчании. Когда мы наконец добираемся до нашей остановки, я быстро выхожу и начинаю пробираться домой.