Соль и серебро

— Элли, я хочу есть, — говорит он, и его голос хриплый, слишком низкий и скрипучий. — Я очень, очень хочу есть.

— Скоро будет еда. — Я пытаюсь говорить убедительно, но уверена, что голос у меня испуганный.

Мы проходим мимо комнаты. Заглянув внутрь, Я вижу, как огонь отражается на инкрустированной хрусталем стене, как в огромной люстре. Мило. Мы идем дальше, и появляется еще одно помещение. Кажется, там пусто, только огонь и родник вдоль дальней стены. На краю родника балансирует жестяная кружка, полная воды, манящая взять ее и выпить. Я собираюсь войти, но это же Ад. Я полагаю, что, если глотну из этой чашки, все шансы за то, что мне откусят лицо.

— Минос? — бормочет Райан, и Рокси хлопает его по плечу.

Он не обращает на нее внимания и продолжает бормотать, и я слышу в голосе шепот, похожий на голос Райана. Я разговаривала со своим внутренним голосом, но в последнее время почти не слушала, и мне ужасно любопытно. «Однажды я видел этот фильм, — думает он, — что там было? Руки, держащие факелы, чудовище в конце коридора? Всегда чудовища. Эти Ады — мои воспоминания? Ад — это то, что ты приносишь с собой. Я принес…»

Его голос умолкает, и вместо слов я вижу… Вижу себя. Сверху, краснеющую и обнаженную и даже почти красивую. Воспоминания Райана. Я открываю глаза — я даже не заметила, что я их закрыла, я теряю очки на поле экстрасенсорики, и все останавливаются и смотрят на меня.

Райан громко говорит:

— Держись подальше от моих мыслей, Элли.

— Тогда поговори со мной, — прошу я и ненавижу, как отчаянно это звучит, но мне хочется немножко человеческого общения, общения вслух, не наполненного многозначительностью мира смерти. — Поговори со мной, пожалуйста.

— На скалах ты не могла дождаться, чтобы я заткнулся, — поддразнивает он.

— Пожалуйста, Райан. — В смятении мой голос ломается посреди его имени. — Пожалуйста.

— Райан! — резко говорит Рокси.

— Пойдем рядом, Элли, — предлагает он, и я обхожу Кристиана, чтобы подойти к Райану.

— Расскажи мне об именах, — прошу я.

Я беру его под руку.

Львица и Иштар улыбаются мне одобрительно, и с каждым шагом львица легко трется об меня. Я опускаю свою новоисцеленную руку. Львица большая, так что моя рука ложится ей на спину, и я чувствую себя более уверенно.

— Имена… волшебны. — Райан кладет свою руку поверх моей. Она теплая и сухая и держит меня. — Это часть тебя, как кровь. Если демон или ведьма завладевают частью тебя…

Я хмурюсь:

— Это опять магия части и целого? Как с солью?

Он кивает:

— Они связаны. Делать что-то с частью тебя — то же самое, что делать что-то с тобой. Так что имена, подлинные имена… Это то, что хочешь защитить.

— Значит, у каждого есть два имени?

— Нет, не у каждого. Только у тех, кто знает. Вот почему охотники говорят: «Зови меня…» — а не «Меня зовут…». — Он делает паузу, но я не позволяю ему продолжить:

— Я произнесла свое имя перед Дверью.

— Свое настоящее имя? — резко спрашивает меня Райан. Я качаю головой, и он облегченно вздыхает. — Хорошо, — говорит он. — Если назвать свое настоящее имя перед Дверью, она сможет… что-то сделать. И не только твоя Дверь — что знает одна Дверь, то знают все.

Я закусываю губу.

— А как насчет Стэна?

— У него есть другое имя, не так ли? Дверь не знает его настоящего имени, только то, как его называют.

Я устремляю взгляд в пол. Свет от канделябров бросает диковинные тени. Теней больше, чем охотников; по всей видимости, Исида, Иштар и даже львица могут отбрасывать тени. Но львица отбрасывает тень не животного — это еще одна женщина.

Я вздрагиваю:

— А как насчет Аманды? У нее нет второго имени.

Я поднимаю взгляд на Райана и вижу его глаза под полями шляпы. Жаль, у меня нет шляпы. Только дурацкие солнечные очки, которые годятся лишь на то, чтобы челку на месте держать.

— Если у нее нет имени, могут быть два варианта. Возможно, именно поэтому она так легко зачаровала Дверь. Подлинное имя — сильная штука. Мы не полностью понимаем механизм создания Дверей — кстати, это я цитирую Нарнию, — но там может быть что-то привлеченное именно этой наживкой… — Я слышу, как Райан пожимает плечами. В моем мозгу это звучит словно похрустывание плечами, или, может, я просто повернула шею и там что-то затрещало. — Мы так и не поняли, почему Дверь явилась вам троим так быстро, так легко. Просто возникла.

— Спонтанная вивификация, — с умным видом говорю я, и он посмеивается:

— Жаль, что я научил тебя этим словам. — Он сжимает мою руку, перед тем как убрать свою. — Ты пользуешься ими слишком часто.

— Это отличные слова. Они мне нравятся. — Я сжимаю его руку и убираю свою. Лезу в карман плаща. Там моя бандана. Это та же самая розовая бандана, которую я надевала несколько дней назад, — такое ощущение, что прошло уже несколько недель. Может быть, время действительно движется с другой скоростью в потусторонних мирах. — Как ты думаешь, время движется в адских измерениях по-другому?