Соль и жемчуг (СИ)

Старуха запрокинула голову и громко захохотала. Марианна почувствовала холодный пот на спине.

― Ведьм отворожить? ― уточнила старуха. ― Ну уж нет, дорогуша! Мне моя шкура дороже!

Мариана испуганно отпрянула.

― Ведьм, ― тупо повторила она. ― Нет! ― крикнула она, вскакивая. Ее вдруг залила волна ненависти. ― Нет! Нет! Нет!

― Сядь! ― ледяным голосом приказала старуха, и ноги Марианны подкосились, из-за чего она резко опустилась обратно на лавку. ― Как же нет! А то я свою породу не узнаю.

Марианна закрыла лицо руками. Ей вдруг стало очень страшно и холодно даже в этом натопленном доме полубезумной старухи.

― Он сказал, что нашел его в дальних странах, ― прошептала она.

Старуха снова хрипло рассмеялась.

― Такие вещи не находят, золотце.

Пламя свечи дрогнуло, искажая и так некрасивые черты лица старухи.

― Тогда… ― Марианна уже знала ответ, и из глаз у нее потекли слезы. ― Откуда он у него?

В женщину впились маленькие глазки старухи. И Марианна поняла, что не ошиблась. Слезы потекли сильнее, на губах молодая женщина почувствовала горечь и соль от них. А старуха еще и подтвердила своим скрежечущим голосом:

― Такие подарки дают влюбленные,, которые с луной и звездами договариваться умеют. Твоего мужа вода не утопит, пуля не пронзит и сабля не ранит.

― А взамен? ― одними губами прошептала Марианна, прерывисто дыша, и стараясь не разрыдаться.

― Ночи он с ними проведет, ― безжалостно ответила старуха. ― Может ребенка кому сделать. А может и несчастными оставить. На все его воля.

Марианна, наконец, пришла в себя. И несмотря на все еще текущие слезы, она, поднявшись в полный рост, бледная как смерть, недрогнувшей рукой вынула кошелек и швырнула его на стол. Монеты внутри тихо звякнули, и старуха тут же хищно прижала плату к себе.

Также спокойно Марианна развернулась и молча, не склоняя головы, вышла из дома.

По улице она тоже шла, гордо подняв голову, снова не обращая внимания на холод, который особенно ощущался на мокром лице. Но ветер и начавшийся снег брали свое, и руки и ноги вскоре тоже начали замерзать. Марианна неожиданно для себя все-таки разрыдалась, опускаясь на какую-то скамейку в сквере. Она плакала, чувствуя невозможную жалость к самой себе, а слезы все не хотели кончаться, и казалось, что сердце разобьется от боли.

Домой она пришла нескоро, когда смогла немного успокоиться. В столовой сидел Эдвард, который приветливо махнул ей. Марианна сделала книксен и тоже прошла к столу. Засуетились слуги.

― Где была? ― спросил Эдвард.

― В церкви… ― ответила Марианна.

Эдвард кивнул, отправляя в рот кусок жареного мяса.

― Мне король поручение дал, ― сообщил он. ― Весной снова в плавание.

Марианна через силу улыбнулась, несмело поднимая на него глаза. Она вспыхнула, когда Эдвард тронул ее за руку.

― Ты ребенка хочешь… ― пробормотал он, не глядя на нее. ― Давай заведем.

Она должна была испытать радость от этого. Сколько раз она просила мужа о ребенке, сколько раз мечтала, что у нее родится мальчик или девочка, и она, наконец, станет матерью. Но сейчас… сейчас она чувствовала пустоту внутри себя.

Единственное, на что нашла в себе силы Марианна, это кивок, и скоро она вышла из-за стола, сославшись на дела. Поднявшись на верхний этаж и заперев дверь изнутри, она распахнула окно и упала на колени, молитвенно протягивая руки к луне.

― Берегите его, ― шептала женщина. ― Берегите его. Всегда. Все дни, что он существует на этой земле. Берегите!

Ее слова подхватывал ветер и уносил прочь.

А где-то далеко, глядя на небо, три горных ведьмы, тихо шептали, стоя по пояс в море и проводя руками по прохладной воде.

― Берегите его, ― шептали они волнам. ― Принесите его к нашим берегам.

А адмирал смотрел в окно, из которого было видно неспокойное северное море и уже предвкушал скорое отправление в плавание. На груди у него горел новый орден, совсем недавно полученный от короля.