Соль под кожей. Том второй (СИ)

Пока он тянет с ответом, сажусь в машину и теперь могу спокойно смотреть на него широко раскрытыми глазами. Не люблю бесконечные самобичевания, но хочется еще раз спросить себя, где были мои глаза, когда я думала, что этот мужик — предел совершенства и идеал мужественности? Его даже набранные за эти шесть лет пару кило мышц и сброшенный жирок не делают ни на грамм мужиком.

— Обсуждали, — немного растерянно тянет Сергей. — И решили вернуться к разговору в более подходящей обстановке.

— Подкарауливать меня около работы — это совсем не то, что можно назвать «подходящей обстановкой».

— Бляяя… — мученически протягивает Сергей, но вместо того, чтобы уйти, продолжает держать дверцу машины. — Тебе самой эта клоунада не надоела? Может, пора просто уже правду говорить?

— Я всегда за честный диалог, — немного смягчаю тон, а то этот мамкин Штирлиц, чего доброго, еще сорвется с крючка. — Как только найдешь свои яйца и будешь готов разговаривать в открытую — дай мне знать.

Мне хватает сил захлопнуть дверцу машины, и Сергею не остается ничего другого, как отступить, но на прощанье он все-таки наклоняется к открытому окну, заглядывает внутрь и фирменным наратовским многозначительным тоном, говорит:

— Еще созвонимся, Валерия.

— Обязательно, Сергей Сергеевич.

Хорошо, что поблизости со мной нет других машин, потому что я так резко стартую с места, что это точно стоило бы мне парочки оторванных бамперов и разрыва ануса у Андрея, дрожащего над своей какой-то уникальной покраской машины.

Глава сорок третья: Лори

Настоящее

В офис я приезжаю с небольшим опозданием, но Копытин уже подкарауливает меня в холле и сразу, не дав мне даже дух перевести, начинает накидывать задания.

— Так, погодите. — Сначала пытаюсь быть официально вежливой, но когда понимаю, что он даже не пытается меня слушать, повышаю голос: — Копытин, хватит!

Он останавливается и смотрит на меня поверх очков.

— Давайте мы для начала пройдем в кабинет. Если вы не в курсе, то я в беременном положении и мое состояние далеко от прекрасного. Не думаю, что Юрий Степанович будет рад узнать, что вы поспособствовали тому, чтобы его внук никогда не появился на свет.

Копытин продолжает смотреть на меня как на внезапно заговоривший ксерокс. Не знаю, какими особенными инструкциями снабдил его Завольский, но явно не теми, которые предполагают расшаркивания. Тем не менее, он делает приглашающий жест рукой и молча следует за мной сначала до лифта, а потом — до кабинета. При виде нас сотрудники «ТехноФинанс» бросаются врассыпную.

— Теперь я готова вас выслушать — говорю максимально деловым тоном, как моя хорошая помощница организовывает нам две чашки чая и прикрывает дверь.

Копытин выкладывает документы, на которых предлагает мне подписаться.

Бросаю беглый взгляд… и от неожиданности ловлю приступ икоты.

— Это шутка такая?

— Подпишите, Валерия Дмитриевна. — Тон этой скрепки вообще никогда не меняется, как будто за него говорит испорченный голосовой аппарат, настроенный только на один тембр и интонацию. — По личному распоряжению Юрия Степановича, вы обязаны курировать работу «ТехноФинанс».

«Обязана», — повторяю мысленно.

Он неслучайно выбрал именно эту формулировку. Такие послушные исполнители, как Копытин, запоминают слово в слово, а потом просто передают. Функционируют как автономная флешка.

— Почему Юрий Степанович сам не может этого делать?

— Он в данный момент в отъезде.

— Вот как. — Пытаюсь вспомнить, когда в моих руках была точная информация, что не выехал из страны, но это события двух и даже трех недельной давности. Вчера мы тоже говорили по телефону, а в нашу эпоху мобильной связи без границ, он мог угрожать мне из Берлина, Лондона или островов в тихом океане.

Значит, скорее всего, эта мразь сбежала сразу, как запахло жаренным.

— Валерия Дмитриевна, — Копытин настойчиво сует подталкивает ко мне документы, — ваша подпись.

— А если я этого не сделаю? — Нарочно отодвигаю их на свою половину стола, но подальше, куда Копытину будет не дотянуться.

А теперь мне нужно подумать, как я могу воспользоваться ситуацией.

Ну как минимум, Завольский не рискнет вернуться пока будет вариться вся эта каша. Значит, он не сможет угрожать разоблачением моей беременности. А когда все это закончится — так, как мы с Вадимом задумали — ему точно будет уже не до того.

Я резко разворачиваюсь на пятках, чтобы Копытин не дай бог не увидел выражение облегчения на моем лице. Какой бы сильной я не пыталась казаться, мысль о том, что старый боров может затребовать доказательства отцовства Андрея, висела надо мной как Дамоклов меч. Как минимум теперь этот вопрос можно списать с повестки дня.

— Валерия Дмитриевна, — Копытин откашливается, — боюсь, вам придется подписать.

— Боюсь, я хочу услышать более веский аргумент, чем ваши личные опасения.

— Это распоряжение Юрия Степановича.

Как будто кто-то в здравом уме может представить, что эта пучеглазая скрепка способна действовать от своего имени.

— Но если я не подпишу, то… — продолжаю упрямо его раскручивать.