Соль Земли

Любила Маша вышивать и это у неё здорово получалось. Просиживала за любимым занятием длинными зимними вечерами, а порой и захватывала большую часть ночи. Разноцветных нитей для вышивания рисунков нет. Вот и приспособилась Маша красить обычные белые с помощью разноцветных красок, собранных в лесу и на лугах. А это цветки разные; жарки, колокольчики, васильки, а ранней весной и подснежники. В их отвар опускались нити, принимая нужный окрас. Красивые получались нити, а вышитые картины принимали почти живой вид. Шло время и Маша уже могла вышивать портреты, а не только цветочки да милых кошечек. Первый портрет вышивала долго, по памяти. Это был Никита. Его образ всегда стоял перед её внутренним взором. Получился очень похожим, как две капли воды. Прокопий изготовил рамку и Маша повесила портрет любимого у себя в комнате. А потом вышила свой портрет. До того оказался на неё похожим, что даже хозяйка Аксинья разрешила повесить его в горнице, рядом с образами и портретами родственников.

А тут прошла новость, от дома к дому. На краю села появился и расположился цыганский табор. Целых шесть больших кибиток. Вскоре в селе появились и сами цыгане, ходящие от дома к дому небольшими группами. Цыганки в длинных цветных юбках, со смуглыми, загорелыми лицами и множеством монист и колей на пальцах, предлагали предсказать судьбу, снять порчу.

В их руках так и мелькают карты, не успеешь уследить как они их тасуют. Ох и ловкие!

Не обошли стороной они и дом Прокопия с Аксиньей. Две цыганки, старая и молодая. Постучались в их дом. Аксинья впустила их. У неё из-за скверного характера было множество проблем в жизни, и она давно хотела погадать на свою судьбу. А тут подвернулся такой случай.

– Проходите дорогие гости – приглашает Аксинья цыганок – садитесь за стол.

Вошедшие прошли в горницу и присели на стулья у стола. С любопытством посматривали по сторонам. И вдруг старшая из них, схватив младшую за руку, воскликнула; – смотри, на стенке твой портрет! – и указала рукой на неожиданно заинтересовавших её портрет. Младшая смотрит, словно заворожённая. Вошла хозяйка с угощениями и поставила на стол:

– Кушайте гости дорогие.

Покушали цыгане, довольны едой.

– Ты нам хозяйка дай чего-нибудь в дорогу – попросила старшая – мы и судьбу предскажем. А Аксиньи того и надо:

– Будет вам в дорогу, поворожи только.

Кинула карты старшая. Долго и пристально смотрит в глаза Аксиньи. Начала говорить:

– Будет тебе счастья, хозяйка, много. Жить будешь долго и муж будет при тебе. Будет и убыток скоро, но ты не печалься, не твой убыток. Аксинья счастлива, услыхала из уст цыганки то, что хотелось бы. В награду протянула собранный узелок с провизией.

– Мало – говорит цыганка – надо бы добавить.

– И чего ещё бы ты хотела?

– А вон тот портрет – она показывает пальцем на портрет Маши – уж сильно он схож с моей дочкой.

Аксинья смотрит на младшую цыганку и действительно находит некоторое сходство. Не очень она ценила труд Маши и сразу согласилась:

– Забирай, мне не жалко.

И сняв со стенки портрет Маши, подала его гостям. Ушли цыганки, даже не поблагодарив хозяев, которые их щедро угощали. Через два дня табор снялся и исчез в неизвестном направлении.

Отбыв представленный отпуск в родной деревне Уварова, Никита вернулся на царскую службу. Напрасно дожидался Машу. Не вернулась его любимая в родную деревню. По горевал, потосковал, да и вновь в казацкое седло служить царю и отечеству.

А в государстве на тот момент случилось смутное время. Восставшие крестьяне жгли усадьбы богатых угнетателей, изгоняли из сёл помещиков, из управ выдворяли ненавистных чиновников. Пользовался царь преданностью казаков, использовал их для подавления бунтов.

Не обошёл стороной бунт крестьян в селе Покровском. Никита к тому времени имел звание урядника и ему был дан приказ, чтобы он с полусотней казаков подавил его, пока тот не разросся. Расправиться с неугодными так, чтобы на многие годы запомнили. А зачинщиков повесить на берёзах. Приказ есть приказ и его необходимо исполнять в установленные командирами сроки. И конечно же сразу доложили об исполнении. Полусотня казаков незамедлительно выехала из полка. Позади конного строя двигался обоз из трёх повозок. На одной из них уложена пушка с зарядами, на других провизия. По пути следования казаков встретилась пара маленьких деревень, смирных и лояльных, без признаков бунтарства. На краю одной такой деревеньки и стоял тот самый цыганский табор. Помощник Никиты, младший урядник Савва пристает: – Давай немного отдохнем. Речка рядом, искупаемся в ней. Да и лошадей надобно напоить. Вон и какие-то повозки стоят.

Действительно, казаки устали качаться в седлах, а лошадь то и дело всхрапывают, прося воды.

– Хорошо. Давай остановимся, немного передохнем.

Отряд сворачивает к реке и располагается на отдых. Задышали костры, на которых варилась каша в тачанках. Неожиданно прискакал казак. Его лошадь вся взмылена от бешенной гонки. Гонец сразу к командиру:

– Вот вам пакет – говорит он и протягивает бумагу Никите. Успел тот обучиться грамоте, служа в казаках. Сразу же прочитал: