Солдат Берии. 1418 дней в рядах войск НКВД по охране тыла Красной Армии

Ствол моего автомата, кажется, сам по себе следит за ними. Даю короткую очередь. «Офицер», словно подкошенный, рухнул. Второй, размахивая плащ-палаткой, бросился назад. Я выскочил из кустов, бегу за ним. Это единственный шанс проскочить за камни: целясь в меня, бандиты подшибут своего. Он должен собой прикрыть меня от прицельного выстрела с тыла и фронта. Но я просчитался…

Бандит в плащ-палатке отвернул в сторону, и сию же секунду левая рука, в которой я держал автомат, повисла плетью. Я не мог сообразить — почему моя самая сильная и ловкая рука, успев послать очередь пуль в спину бандита, вдруг отказала служить мне, опустила автомат до самой земли… Бандит замертво упал вниз лицом. Но мне некогда смотреть на него, ноги несут меня по прямой. Там камни, они должны укрыть меня от пуль… Еще мгновение, второе — и я между камнями. По ним захлопали разрывные пули. Бандиты стреляли и от моста, и из кустов, и из леса. Но камни укрывали меня даже в сидячем положении. Но где же мой автомат?

Скосив глаза, я вижу свою левую руку, пальцы… Они посинели, но не разжались. Крепко держат шейку приклада. Пытаюсь приподнять автомат привычным движением, но шевелится только плечо. И лишь в эту секунду почуял хруст в предплечье. Ранен в руку выше локтя разрывной пулей. Перебита кость. И пронзительная, обжигающая боль ошпарила все тело. Даже в горле вспыхнул жар. Но сознание работает четко.

Окружен со всех сторон. Однако у меня еще действует правая рука… Перевязываться нет времени, надо отбиваться. Есть еще гранаты.

Беру автомат из бесчувственной левой руки. Голова закружилась, будто я только что сел на карусель. И вот «карусель» развивает скорость, меня начинает подташнивать. Из рукава течет кровь, но автомат уже в правой руке.

Смутно вижу, как в мою сторону ползут пять человек. Ползут и стреляют. Зубами выдергиваю кольцо лимонки, швыряю ее в бандитов. Затем бью из автомата с непривычной правой руки. Вью не спеша, прицельно, короткими очередями…

Теперь надо оглянуться. Разворачиваюсь. На опушке леса за дубом — ручной пулеметчик. Он высунулся из-за дерева наполовину, стреляет по мне. А «карусель» снова набирает скорость. К горлу все больше и больше подступает тошнота. Враг за дубом на мушке моего автомата, но мне кажется, что и дуб, и враг кружатся. Но вот «карусель» остановилась. Нажимаю спуск. Бандит отвалился от дерева…

Левую руку жжет так, будто она до самого плеча побывала на раскаленных углях. И какая-то еще рваная, колющая боль терзает все тело. С трудом успеваю зубами и уцелевшей рукой перетянуть бинтом предплечье выше раны.

И опять вижу: несколько человек подбираются ко мне из кустов ежевики. Снова выдергиваю зубами кольцо из лимонки. Лимонка летит далеко, встречает бандитов перед кустами.

Что-то кольнуло меня в спину ниже поясницы. Пощупал. На пальцах кровь. Значит, зацепили еще, но лишь бы не снайпер ядовитой пулей. Где же подмога?

Г-д-е-е-е подмога?! Хочу крикнуть, но вместо крика — хрип. Бинт ослаб. Кровь из раны хлещет рывками. Снова затягиваю бинт выше раны. В голове непонятный шум, и «карусель», кажется, завертелась быстрее.

За ручейком в лесу вспыхивает стрельба. Слышатся крики:

— Вперед, вперед!..

Это, думается, наши.

Сейчас бандиты побегут через мой участок. Как жаль, что перебита левая рука…

Раздается взрыв. Возле мостика поднимается черный фонтан земли.

— Окружай!

Я воспринимаю все это смутно и так же смутно вижу, как по лесу бегут люди. Кто они? Мимо меня, согнувшись, пробегают двое. Это бандиты. Пытаюсь поймать переднего на мушку. Он прыгает на мушке то в одну, то в другую сторону. Все равно жму на спуск. Странно, автомат молчит. Зажимаю приклад между коленями, ищу второй диск. Вот он, на поясе, почти за спиной, скользкий, весь в крови. Как трудно работать одной рукой… Пока заменял диск, стрельба удалилась за дорогу.

Наступила глухая, томящая тишина. Не хочется ни думать, ни двигаться. Беззаботная сонливость. Неужели это смерть так ласково обходится со мной: заглушила боль и захватывает в объятия все мое существо, беззаботность навеяла. Нет, я солдат, я еще буду бороться с тобой! Где же мои друзья? Как они пробежали мимо, не заметив меня? Проскочили стороной. Значит, мне надо уходить отсюда.

Только бы глоток холодной воды — и… встану, пойду, догоню своих. Устало бреду к ручейку. В ежевике, недалеко от берега, где упал мой конь, вижу — сидит подстреленный мною «офицер», без пилотки, черные волосы взлохмачены и ухо…

«Он! — словно подхлестнула меня догадка. — Рваное ухо! Вот ты где!..»

И словно кто-то влил в меня силы. Я тверже стал стоять на ногах. Подойдя к нему, я сказал:

— Вот и встретились… Попутчики до Ярославского вокзала. Помнишь?

Бандит медленно втянул голову в плечи, затем резко крутанулся, но встать не мог. Ноги перебиты. Лицо бледное, почти синее, губы плотно сжаты. Около ног валялся пистолет, очевидно опустошенный. «Офицер» смотрел на меня удивленно, будто говоря: обознался, молодой человек.

— Нет, я с тобой встречаюсь второй раз…