Солдат императора

Если бы я только знал, каков коэффициент полезного действия применительно к моей основной профессии кроется в торговле! Я бы точно послал Конрада Бемельберга и всю нашу любимую армию к дьяволу и пошел бы в купцы. Всегда в центре событий, а риска и опасностей в десятки раз меньше.

Словом, вчера я видел, как разгружают в порту трех голландцев. Нетрудно догадаться, что уже утром содержимое трюмов окажется на прилавках. А что такое голландцы? Это, во-первых, отменные ткани, во-вторых, отличные предметы быта наподобие светильников и замков, а в-третьих, ворох новостей с запада. От Англии до Франции.

Купцы всегда всё знают, такая уж у них работа. Купец ведь торгаш-спекулянт только во вторую очередь. В первую – универсальный межкультурный коммуникатор.

Особенность примитивных обществ.

Так о чем это я? Ах, ну да. Прогуливался я по рынку, кормил глаза и уши. Купил по случаю отрез красного бархата, так как мой гардероб требовал срочного обновления, а я сохранил устойчивую привязанность к ярким тряпкам.

Настало время как следует прополоскать уши в чужих разговорах.

Для максимально эффективного «полоскания» был приобретен кулек засахаренных орешков и кружка красного вина с гвоздикой и корицей. Вино было горячее, чтобы не остывало, кружка была снабжена крышечкой, которой я и хлопал регулярно, слушая сплетни.

– …я точно говорю, железо.

– И что железо?

– А ты слушай внимательнее, француз купил железа по пятнадцать гульденов за пуд. Куда такое железо можно поставить? А на пушки, иначе зачем ему семьсот шестьдесят пудов?

– Ну-у-у?!

– Вот тебе и ну.

– Специи подорожают.

– Не всякие. Ты с чего взял?

– А в Тунисе власть захватил проклятый рыжебородый пират, турецкий паша Хайраддин Барбаросса.

– Стало быть, война?

– Знамения плохие. Оно понятно, что это все чушь свинячья, только народ верит. Паникует. А если люди нервничают, то начинают скупать все подряд.

– Какие знамения? А ты не ленись на звезды смотреть. Сразу видать сухопутную крысу. Я как в море выйду, так всегда эту звезду вижу. Каждое утро прямо перед рассветом через небосклон ползет. Что ты говоришь, какая Венера! Венера с другой стороны выходит…

– А то как же. И вот что я себе думаю. Торчат оттуда ушки Валуа. Так что следующий год на Средиземном море будет неспокойно. Из Африки специй не будет, из Туниса уж точно, да и корабль провести будет не так просто.

– Ну мне на руку, я запас имею. А Валуа тут при чем?

– Он с турками снюхался, точно говорю…

– …отбили у турок. Двадцать стволов в трюме. Все клейменные тремя лилиями.

– Ну?!

– Не просто французские, а с королевского арсенала, во как! Думать надо!

– Говорю тебе, езжай на Готланд, покупай шведское железо, оно нынче недорого, и вези в Гавр! Три цены возьмешь!

– С тебя причитается.

– А специи на годик-то придержи.

– …скупили в Антверпене все мушкеты. Кто? А испанцы какие-то, я их не знаю.

– Я оружием не торгую, ты ж со мной не первый год знаком.

– Так железо, железо поставить можно! Пока можно.

– Да отвяжись ты, я сукно вожу. Су-у-укно, понимаешь?

– Англичанин точит зуб на француза. Опять.

– Видали уже. Поточит и перестанет. Не будет он воевать.

– Не будет, а шерсть возить лягушатникам запретит за милую душу. Они ж там на острове, как на ладони, не спрячешься…

– Стало быть, сейчас, пока не поздно, накупить шерсти, а на будущий год задвинуть ее во Франции!

– А сукном сейчас же затариться в Голландии, после выкрутасов англичанина оно ой как вздорожает.

– Мне плевать. Как пушной рухлядью торговал, так и дальше буду… из Нойенбург… Ноффгоротт, яволь! И дед торговал, и прадед, и никогда в накладе не оставались.

– Да иди ты со своим воском! Железо, понимаешь! Железо! Война требует железа, а тут мы с тобой р-р-раз…

– А кто это там сидит?

– Где?

– Да вон в павлиньем наряде. Спина с полшкафа. И тридцать три пера в шляпе.

– Так это Пауль Гульди. Местный фехтмейстер. Отставной ландскнехт. Гауптман, а может, и не гауптман, пойди их разбери.

– Черт, врешь, не может быть! Гауптман Гульди?!

– С чего мне врать? Не веришь – подойди да спроси. Только спрашивай вежливо. Этот все ребра пересчитает и бровью не поведет.

– Да я не тебе не верю! Я своим глазам не верю! И правда Гульди, только закабанел совсем. Я же служил с ним! Вот это встреча!

Я не сразу понял, что это именно моя персона так живо обсуждается. Куда больше меня занимали французские пушки в турецком трюме и цены на железо. А тут на тебе. Далекие от церемонных объятия. Звучные хлопки промеж лопаток. Сколько лет, сколько зим. Поверить не могу, Пауль, это точно ты? И снова объятия.

Тут до меня дошло:

– Жа-а-ан?! Артевельде?! Лейтенант?! – Тут уж я, в свою очередь, отбросил церемонии и сгреб обеими руками призрак из далекого прошлого. Это же именно его я вытащил из нехорошей передряги в свое время, а потом мы вместе дошагали до Павии, где его мушкетеры отменно пособили огнем. Как такое забудешь?

– Я, герр гауптман!

– Отставить герр гауптмана! Пойдем посидим, перекусим, я на тебя хоть погляжу. Это ж сколько лет не виделись…

– И не говори. Я гадал, жив ли ты. После того похода на Рим ты пропал куда-то и никто ни слухом ни духом.