Солдат императора

Но в основном песня состояла из постоянно повторяющегося рефрена: «Веселей гори-гори, жидяра, йо-хо-хо». Мне подумалось, что песенка с пугающей простотой переделывается в «веселей гори-гори, наемник, йо-хо-хо», отчего на душе стало совсем тоскливо, и я прибавил шагу, пожелав ростовщикам сильного пламени и скорейшей смерти.

Не подумайте, что я жалую эту братию.

Солдаты никогда не любили ростовщиков, а я особенно, ибо происхожу из такого мира, где торговля деньгами запрещена на протяжении многих и многих веков. В Суле имеется государственное учреждение, которое по аналогии можно назвать банком, там каждый желающий может взять кредит на какую-нибудь нужную нужность.

Но процентная ставка никогда не превышает трех процентов и взимается государством. Так что финансовых паразитов в моем родном обществе не видели уже давным-давно, почему, собственно, мы и смогли покорить звезды. Государство, где заправляют пиявки, присосавшиеся к денежным артериям, никогда не захочет шагнуть за горизонт.

Я вполне разделял отвращение крестьянской братии к ростовщикам, но позвольте, даже такую мразь нельзя наказывать вот так! Ну пырнули бы ножиком, если уж в самом деле неймется. Но умирать под аккомпанемент «веселей гори-гори, жидяра»… б-р-р-р…

Впрочем, меня как раз могли счесть достойным объектом для своих милых шалостей. Сгореть или сесть на клинок я не спешил. Поэтому скорее домой, хватать пожитки и делать ноги из города!

Навстречу по улице двигалась толпа нетрезвых крестьян. Многие были в кирасах и с алебардами. Скоро они доберутся до городского арсенала и тогда вооружатся по-настоящему.

Я быстро нырнул в проулок и прижался к стене. Улица была кривой и темной, а крестьяне – под серьезными винными парами, так что заметить меня не могли. Пришлось пережить несколько острых мгновений, когда вся разудалая компания следовала мимо моего импровизированного убежища в тени стены, но пронесло.

Отряд удалился, а ваш скромный повествователь перебежками двинул дальше, скоренько преодолевая освещенные места и вертя головой, как заправский летчик-истребитель в самом центре «собачьей свалки».

«Так-так-так, – думал я, – во-первых, как себя замаскировать, добравшись до дома, во-вторых, проклятая близорукость, ни черта в темноте не видно, так что на Асгоре первым делом закажу себе коррекцию зрения…»

Одежка по новой моде была проблемой.

Я шил себе исключительно яркие разрезные наряды. Почти все мои одеяния украшал косой андреевский крест на груди, вырезанный в верхнем слое ткани, все штаны снабжались брутальными гульфиками дюйма в четыре, а под полями беретов и шляп, казалось, можно было укрыть целый десяток. Показаться в таком виде… Что же, можно выйти на площадь и громко закричать: «А я ландскнехт» – и посмотреть, что из этого выйдет.

Была в гардеробе парочка парчовых фальтроков для официальных выходов, а, черт, тоже не то, уж больно классовая принадлежность нарисовывается рискованная.

Все же на месте головы у меня жопа! Приоритеты я расставил неверные. Во-первых, надо было озаботиться, как добраться до дома, ведь одет я и сейчас был самым предательским образом. А уж во-вторых и в-третьих все остальное. И уж точно коррекцией зрения не стоило забивать внимание. Не до того.

В результате я чуть не выбежал навстречу очень приличной группе новых хозяев жизни человек на пятьдесят. Одна секунда отделяла меня от оверкиля. Но хорошая реакция спасла, ноги сами прыгнули между домами.

Пьяные вояки увидели метнувшуюся тень и побежали за мной, но куда им, бедненьким, – городские закоулки я выучил как свои пять пальцев и легко утек. Все-таки в регулярных прогулках от кабака к кабаку есть свои плюсы. Местность узнаешь замечательно.

При желании я мог целую книгу написать о любекских злачных местах, ха-ха-ха.

Бежал ваш покорный слуга, как кролик от гончих. То есть постоянно петляя и приникая к земле. Пока мне везло, прямо-таки неприлично везло.

Надо ли говорить, что долго так продолжаться не могло? Я думаю, мой читатель, что ты достаточно проницателен и достаточно со мной познакомился, чтобы понять: в другом случае я не стал бы столь подробно это все описывать. Сказал бы что-нибудь вроде: «Из города выбрался благополучно», и это было бы очень приятно, но, к сожалению, неправда, точнее, не вся правда.

Добегался я шагах в двухстах от промежуточной цели моего нелегкого нервного путешествия. По улице мимо моего дома шагал достаточно организованный отряд восставших. Эти были худо-бедно построены в колонну по три, все поголовно вооружены и одеты в доспехи. У головных и замыкающих в руках ярко сияли масляные фонари на длинных шестах. Человек сто – видимо, гвардия какого-нибудь крестьянского вождя.

Даже пьяных не видно, надо же!

Встречаться с этими не было ни малейшего резона, тем более что шли они мимо дома не останавливаясь, а значит, никакой непосредственной угрозы не представляли. Я ловко свернул в проулок, что вел к задним дворам нашей улочки, и подумал, что еще немного, и я смогу стать настоящим городским партизаном.