Солдат императора

На тот случай, если тетрадь, что находится сейчас в моих руках, пропадет, я веду записи посредством несложного шифра. Шифр и в самом деле примитивный, вероятный недоброжелатель или случайный человек, что может подобрать записки, без особого труда его расколет. Но за сохранение своего инкогнито я совершенно спокоен и при подобном развитии событий. Ведь чтобы прочесть дешифровку, нужно быть не просто опытным криптологом. Надо ли говорить, что записи я веду на родном языке, который здесь никто не прочтет в ближайшие лет семьсот.

Ровно три месяца минуло со дня памятной битвы при Бикокка. Сокрушительное поражение французских войск оказалось камнем, что сдвинул лавину. Просперо Колона повел войска на Геную, которую мы взяли после недолгой осады. Французы, оставшиеся без швейцарской пехоты, отступили в Венецию.

Я слышал, что виконт Лотрек – их главнокомандующий – спешно выехал из Кремоны в Лион для доклада “кайзеру Францу”, а войска оставил на попечение графа де Сен-Поля и Лескана, что так неудачно направлял французских жандармов в памятный день при Бикокка.

Кстати, наши испанские коллеги столь часто теперь используют название этого маленького городка в качестве жаргонизма, что я не удивлюсь, если через несколько лет словечко перекочует в конвенционный испанский язык, обозначая что-то вроде «большого приобретения за малую цену». Наши потери были столь ничтожны, а последовавшие выгоды столь значительны, что этимология вовсе не удивительна.

Я и Адам едем из Генуи в Венецию. Позади осталась Модена, к вечеру наши кони будут топтать мощеные феррарские тротуары, на что я очень надеюсь. Как же мы оказались вдвоем так далеко от имперской армии?

Все очень просто и очень непросто. Попытаюсь объяснить парадокс: Георг фон Фрундсберг был спешно вызван в Баварию с частью войск. Крестьянское восстание, которое проницательные люди были склонны открыто называть Крестьянской войной, иногда добавляя эпитет “Великая”, разгорелось с новой силой. Императору срочно потребовался авторитетный специалист по быстрому разрешению кризисных ситуаций. Надо ли говорить, на кого пал выбор? Судя по всему, дела там принимали оборот самый нешуточный.

Перед отъездом Георг вызвал своего секретаря и приказал оставаться в Италии. Ему следовало инкогнито отправиться в Венецию с разведывательной миссией. Имперская агентура… ну, насчет «агентуры» я, пожалуй, загнул, переделывая местные понятия на знакомый лад, просто доверенные лица, которые получали помощь от канцелярии Карла или непосредственно от Фрундсберга, должны были ввести Адама в курс местных политических хитросплетений.

Дипломаты были у всех на виду, ему же предписывалось провести негласное расследование. Дорожки Франции и Венеции неуклонно расходились. Необходимо было точно знать, что кривая тропка политики вывезет республику к воротам империи, а для этого нужна была информация. Много информации.

Райсснеру требовался помощник, а также, возможно, телохранитель, и выбор пал на меня, что было чрезвычайно с его стороны любезно. Ваш скромный повествователь нежданно оказался на должности фельдфебеля, каковую честь заслужил после Бикокка и взятия Генуи. Солдаты моего фанляйна вынесли представление, а общий полковой сход его утвердил, и пожалуйте – я уже командир, хоть и невеликий.

На меня тут же свалилось множество разнообразных и очень утомительных обязанностей. Почти месяц я мрачно охреневал от караулов, учений и прочих радостей маленького начальника, когда Адам вытащил меня из этой болотины. Ехать ему с кем-то было надо, а образованных людей вокруг раз-два и обчелся.

Миссия деликатная, нужен не просто боец. Хороших рубак вокруг хватало с избытком, но были они в большинстве очень недалекими людьми. Н-да, все-таки в классическом образовании, пусть и неоконченном, есть свои преимущества. Даже на войне.

И вот, вывернувшись из солдатской лямки, я превратился в имперского шпиона – или разведчика, называйте как хотите. Официально я был прикомандирован к интендантской роте, ну а суть настоящего задания обрисована выше. Собственно обязанностей никаких, только присматривать, чтобы Райсснера не пристукнули ненароком в какой-нибудь подворотне. Жалованье капает, причем повышенное, а мне досталась отличная возможность выполнить мою главную работу. Я же наблюдатель, а задание наше именно в наблюдении и состояло. Удача! Настоящая солдатская удача.

Вступление к дневнику, пожалуй, можно считать оконченным, и я перехожу к нормальным подневным записям…»

Из дневника Адама Райсснера:

«27 июля 1522 года от Рождества Господа нашего Иисуса Христа

О Фатерлянде

Бедная моя Германия! Сегодня дошли вести о разгроме крестьянского войска под Мемингеном. Сколько же христианской крови должно еще пролиться, чтобы на эту несчастную землю снизошел мир и Божье благословение?

О моем почтенном спутнике и друге Пауле Гульди, мещанине