Солдат императора

«Сутки прошли с тех пор, как мы покинули Феррару, а точнее, загородную резиденцию, или, как здесь говорят, “пьяццо”, Лукки Джованьолло. Лукка – болтливый толстяк, впрочем, весьма обходительный, под вкусный ужин и вино за час выболтал Адаму столько стратегических сведений, что хватило бы на пожизненную каторгу. Лукка – мастер-оружейник. Он льет пушки. Не сам, конечно, он владелец крупной мастерской и исполняет государственный подряд. Так что этих самых сведений у него в голове немало.

Перед отходом ко сну у нас с Адамом состоялся примечательный разговор:

– Ты что делаешь, кретин? – осведомился у меня Райсснер, взяв за пуговицу.

– А что такого я сделал? – честно не понял я и аккуратно высвободил плененную пуговицу. Не люблю, когда меня вот так хватают. Даже друзья.

– Не делай мне тут круглых глаз! Невинность ходячая! – зашипел Адам, внимательно поглядывая по сторонам, не видит ли нас кто, но коридор на втором этаже перед нашими спальнями был пуст (о да, нас поселили в разных спальнях с настоящими кроватями и простынями). – Ты видишь, скотина, как на тебя смотрит дочка Лукки?

– Ну… вижу, не слепой, а при чем здесь я? Я же на нее так не смотрю?!

– В общем, считай, что я тебя предупредил. Не вздумай даже дышать в ее сторону! Мало того что Лукка свою Порцию обожает сверх всякой меры, так она еще и завиднейшая невеста! А если ты ее… испортишь… кому она будет нужна? Тогда Лукка не просто обидится. Он будет в ярости. Со всеми вытекающими. Ты понял?!

– Да понял я, что я, тупой? Ей и лет маловато. Не мой вариант в любом случае.

– Ей пятнадцать. Самый возраст. Значит, так. Запри дверь изнутри. А то она придет “пожелать спокойной ночи”, а там я вашего брата знаю. Все. Марш спать!

Надо ли говорить, что дверь я не запер? Нет-нет. Ничего такого я и в мыслях не держал. В самом деле, я даже представить себе не мог, что девочка, почти ребенок, сама полезет в постель к здоровенному солдафону. И потом, я что – педофил какой? Младенцы меня не интересуют. Совсем.

Дверь не запер я совсем зря. Проницательный Райсснер оказался прав, как всегда, впрочем.

– Синьор, – раздался тихий шепот, когда я уже готовился задуть свечу. Проклятый балдахин мешал рассмотреть, кто же там у двери, но на всякий случай я выхватил шпагу, которую по привычке положил спать рядом с собой.

– Синьор, не пугайтесь, это я, Порция. Простите, что потревожила ваш покой. Я хотела пожелать вам спокойной ночи и добрых сновидений.

Вот черт, Адам как в воду глядел. Я быстро юркнул под защиту одеяла, спрятал клинок и сурово нахмурился:

– Спасибо, синьора, нижайше благодарю за заботу. И вам спокойной ночи и спасибо за гостеприимство. – Я постарался, чтобы мой голос звучал как можно почтительнее и в то же время холоднее.

– Что вы, синьор, – тихо сказала она, приближаясь, от ее шепота и мягких уверенных движений у меня начали бегать мурашки по спине. – Это лишь малая толика того, что мы могли вам предоставить. Я-то вообще, – тут она подошла совсем близко к кровати, – ничего для вас не сделала. – Сказала и мило потупила очи.

Я рассмотрел ее поближе. Она была невероятно хороша в неверном свете свечи. Невысокая ладная фигура была скрыта только невесомой преградой шелковой материи нижней камизы на двух лямочках. Некстати или, наоборот, очень кстати вспомнилась моя далекая Гелиан, которая отродясь не носила никакого нижнего белья. Под пристальным взглядом Порции Гелиан делалась все призрачнее, а я начал заметно дрожать.

– Синьор, вам холодно? Вы весь дрожите, – прошептали ее полные губы, и девушка опустилась перед кроватью на колени.

– Госпожа, я очень удобно устроен и не стою ваших забот, право. Не подумайте, что я пытаюсь от вас избавиться, вы же в собственном доме, но я хочу сказать, что со всем уважением к вам и вашему почтенному батюшке, не желая обидеть, но я устал и хочу спать… – Я мямлил что-то еще, тщетно плетя защитную завесь из сложных великосветских построений, когда она смела ее одним касанием, погладив мои коротко стриженные волосы.

– А ты красивый! Ты всегда спишь голый?

– Я не голый… я под одеялом…

– У тебя сильные руки, – и она провела своей теплой маленькой ладошкой по плечу, чуть сдвигая вниз покрывало.

Так. Меня форменным образом… клеили, к чему я совсем не привык.

Это следовало прекратить. Во избежание политического скандала.

– Мы уже на ты? – поинтересовался я, отодвигаясь. Девушка неверно истолковала мое движение и легко переместилась на освободившейся край кровати. Ее крепкие ягодицы четко вырисовались под натянувшимся шелком. Она перехватила мой взгляд и усмехнулась.

– Я же хозяйка, как ты верно заметил. Мне все можно.

– Послушай, хозяйка. Ты девочка пятнадцати лет. Зачем ты это делаешь? Тебе не стыдно? Что бы сказал твой почтенный отец?