Солдат императора

Из анонимных записей

«Первым в бой вступил авангард, как и положено. Мушкетеры со всей скрытностью вышли к опушке рощи и укрылись за кустарником, так что французская конница попала под смертоносный залп и вынуждена была отойти. В это время легкая конница испанцев атаковала их, а пушки принялись стрелять в сторону лагеря. Французы беспорядочно отвечали, но в темноте никуда не могли попасть. Наши выстрелы были немногим успешнее, так как расстояние оказалось весьма значительным.

https://storage.piter.com/upload/new_folder/978544611951/18_Korol_Francisk_I_Valua.jpeg

Король Франциск I Валуа (1494–1547)

На поле начиналось кровавое дело. Эскадроны конницы налетали друг на друга и раз за разом расступались. Бросаться в решительную атаку в самом начале командиры не рисковали, ибо благоволение судьбы было более чем туманно.

В конце концов испанцы вынудили французских кавалеров отойти. Отдадим должное, сражались они храбро и превосходно, но постоянный огонь мушкетеров, до которых невозможно было добраться из-за густого кустарника, здорово проредил им левый фланг, так что убраться из-под прицела было решением более чем разумным.

Мушкеты полностью оправдали возлагаемые на них надежды. Тяжелый и длинный ствол с толстыми стенками позволял засыпать столько пороху, что дюймовая пуля вылетала с неописуемой силой, производя адские опустошения в рядах рыцарей. Их легкие доспехи почти не спасали от этого смертоносного оружия, особенно накоротке. Поистине, мушкет оказался сатанинским изобретением, далеко обогнав в этом сомнительном качестве даже арбалет».[63]

Что же происходит, во имя Господа?! – так думал капитан жандармов Гийом де ла Круа. Что-то испортилось, что-то подгнило, не иначе. Он отводил своих пьемонтцев для новой атаки, оглядывая через поднятое забрало поле, медленно светлеющее под лучами восходящего солнца.

Полчаса прошло с тех пор, как они построились перед лагерем и пошли на рысях навстречу испанским знаменам.

Еще вчера он скептически разглядывал приготовления в лагере и разъезды, что высылались в северном направлении. Он даже здорово повздорил со своим приятелем Пьером де Бомануаром, доказывая, что имперцы далеко не дураки и, обломав зубы один раз, не полезут вновь с севера. Бомануар горячился и доказывал, что с востока атаковать невозможно, ведь там такой кустарник, что, мол, только идиот попрется в непролазные заросли.

Вариантов было немного, всего два. С юга – осажденная Павия – не пройдешь, с запада – река Тичино с единственным узким мостом – то же самое. Восток или север? Сегодня три могучих взрыва раскрыли игру, четко указав направление. И что? Пока продирали глаза и суетились в темноте, пожаловали испанцы. Успели, мерзавцы, пролезть через хмызник. Вот они, по широкой дуге огибают небольшую рощицу, что стоит между лагерем и восточной стеной.

Гийом с сожалением подумал, что он оказался прав, а Бомануар ошибся. Но дьявол бы с ним, прав не прав – какая разница, когда враг перед тобой в чистом поле и готов скрестить копья! Это бой, это слава, это их жизнь!

Пьемонтские жандармы были прекрасным полком, отлично обученным и вооруженным. Служить в полку было честью, привилегией. Собрались и построились быстро. Тысяча всадников устремилась на темную массу вражеской конницы. Три эскадрона – два впереди, один в резерве – в полном порядке рысили вперед. Гийом даже разочарованно присвистнул, когда увидел, кто им противостоит.

Испанская легкая конница – хинете[64].

Бронированный вал жандармов сметет их, не задержав бега коней, как уже бывало на его памяти при Равенне тринадцать лет назад. Никакой чести и никакого упоения в таком бою, но что делать? Сами напросились.

Он оглянулся напоследок, перехватил унылый взор Пьера и отделил себя от мира стальным клювом забрала. Поднятое копье капитана с ярким квадратным прапором взлетело вверх, приветствуя храброго неприятеля, труба отозвалась радостным звуком, и эскадрон сорвался в галоп вслед за своим командиром.

Поначалу он не обратил никакого внимания на частые хлопки, что раздались в кустарнике с левого фланга. Чертовы аркебузиры. Что они могут сделать с четырех сотен шагов? Потом ими займутся. Они еще пожалеют, что так опрометчиво выдали позицию. Сейчас стальной серп посечет испанчиков на их невысоких лошадках, не защищенных латами, а потом Господь примет души стрелков, ни один не уйдет!

Могучий гнедой жеребец, яростно фыркая, набирал ход. Очень скоро его широкая грудь в стальном фартуке сшибет с ног мелкого хинете, а копыта – оружие пострашнее меча – станут вышибать дух из зазевавшихся врагов.