Солдат Империи

Теперь, согласно предписанию, до Перми предстояло отправиться на «компанейских пароходах» сначала по Волге, с остановкой в Казани, а потом по Каме.

Расстояние до Казани водным путем составляло около четырехсот верст, для судоходства наиболее благоприятными считались май-июнь месяцы, когда благодаря высокой воде безопасными становились многочисленные в другое время мели и перекаты, расположенные зачастую и вблизи фарватера.

Впрочем, Волга наиболее полноводна именно после впадения в нее Оки, а июль только начинался, так что вряд ли следовало ожидать каких либо неприятностей до конца сплава.

В то время пароходства «По Волге», «Кавказ и Меркурий», «Самолет», «Дружина» были самыми крупными в Волжском бассейне; их суда, в том числе товарно пассажирские, буксирные пароходы и баржи вполне подходили для транспортировки солдат эшелонами. Центральные конторы первых трех находились в Петербурге, там и оформило Военное ведомство заведомо, в соответствии с маршрутом движения, надлежащие документы.

Здесь, в Нижнем, зафрахтовали на конкретные сроки буксирные пароходы, а также необходимое количество барж. Утром 4 июля в одной из двадцати пристаней, что тянулись на несколько верст по правому берегу Волги, команда Домбровского и Зиновича грузилась на две баржи из четырех, которые брал на буксир колесный пароход.

Баржа, куда определили вместе с командою Ивана, оказалась саженей тридцать длиною, в трюме везли какие-то товары, солдат же разместили на палубе.

Плыли днем и ночью, по обе стороны бакены обозначали фарватер, ночью справа – красными фонарями, слева – белыми, сами крашены были в такие же цвета.

В пути миновали многочисленные острова. Грелись солдаты на солнышке, мягкая волна плескалась, шлепала о борта; справа, как водится, берег возвышался крутизной, иногда высотою до семидесяти саженей, левый, пологий, уходил вдаль болотной зеленью. Местами русло реки достигало семисот и более саженей, а то вдруг сужалось до ста. Тогда фарватер прижимался к крутым обрывам совсем близко.

Пароходы, колесные и винтовые, но больше парусники, баржи и барки чередою плыли навстречу, судов на бичевой тяге (конной или людской) не встречали: бурлаки оставались только в верховьях Волги. Перевозили по реке хлеб, соль, рыбу – миллионы пудов груза, тысячи пассажиров.

Причаливали в Васильуральске, Чебоксарах, еще где-то; малые пристани оставляли позади каждые десять пятнадцать верст, к ним не подходили. А где подходили, с барж снимали товар, грузили другой; солдат при этом на берег отпускали редко, да и то под присмотром. В верстах ста от Казани миновали знаменитый Ура новский перекат, матросы говорили, что в мелководье в этом месте можно и не пройти.

Через четыре дня пришли в город Казань. Здесь к эшелону присоединилась команда солдат 2-й пехотной дивизии, всего чуть более ста человек; был ли у них проведен смотр, Иван не знал, общего же смотра не проводилось.

Оставалось пройти по Волге еще верст восемьдесят, а потом по Каме порядка 750 верст.

Пока же баржа вторые сутки стояла в затоне. Домбровский, прежде чем отправиться в город, приказал фельдшеру всех осмотреть. Иван с Тимофеем выкликали солдат по спискам, основательно проверяли состояние обмундирования, запасы продовольствия…

Команду дальше причала не пускали, солдаты местного гарнизона несли здесь охрану. Когда Тимофей попытался объяснить фельдфебелю, что они с Иваном сопровождающие, это никак не подействовало на служивых, и десяток солдат продолжали стоять как стояли с ружьями в руках.

Глядя на Евдокимова, Иван понял: тот не на шутку разозлился и сейчас думает, то ли казанских пустить с причала по реке, то ли наплевать и вернуться на баржу.

Все решилось само собой: неожиданно быстро вернулся Домбровский и сказал, что времени гулять нет, команда сейчас же отправляется дальше. Пароходик тягач запыхтел, и спорить с местными стало уже не о чем.

За двое суток в баню так и не попали, решили, что помоются в июльской воде теперь при следующей остановке, благо мылом запаслись загодя. Когда вернулись на баржу, Тимофей раскурил трубку и стал выговаривать Ивану: вишь, подумали, небось, что мы с тобой в бега собрались, вот и не пускали. Посмеялись оба, и злость прошла.

Солнце жарило по прежнему, плыли в вышине редкие облака.

На Каме уже реже встречались пассажирские суда, зато в десятки раз больше было буксиров, что тащили баржи с хлебом, солью и железом; строительный лес и дрова шли по реке в плотах, тянулись они на сотни саженей.

Плыли в Пермь через Чистополь, Нижне Камск, Сарапуль, по прежнему за сутки уходили верст на сто.

В Чистополь пришли на вторые сутки, здесь, на левом берегу, задержались до позднего вечера. Партиями, человек по пятьдесят, отправляли команду купаться на мелководье, постирать исподнее. У местных прикупили потом солдаты свежей рыбы, сварили уху, обедали и отдыхали.

Ближе к ночи двинулись дальше на восток, поутру солнце вставало по носу и обходило баржу справа.