Солдат, сын солдата. Часы командарма

Он снова заглянул в казарму и на этот раз искренне огорчился, когда заметил, что товарищи еще не вернулись с занятий. «Мне бы только поглядеть на них, и сразу легче станет... Только поглядеть... До чего же все-таки я докатился. Выходит, кое-что это значит — отсидеть десять суток в одиночке. Ребята, наверно, обо мне и думать не хотят, а я о них все думаю и думаю. А что тут удивительного — никого у меня нет, кроме них. На всем белом свете никого». Стало еще тоскливее. «Почему они не идут?» Вдруг он увидел свежий номер стенной газеты, а в ней карикатуру на себя. Он был изображен в жалком арестантском виде, короткие волосы почему-то торчком, небрит, распоясан.

— Ох, и разрисовали, чертяки, — вслух сказал Катанчик, и непонятно было, одобряет ли он карикатуру, сердится ли, потому что в голосе его неожиданно послышались веселые нотки. «Значит, помните меня, черти вы этакие! Значит, не забыли Васю Катанчика!»

А что еще нужно человеку, который больше всего страшится одиночества?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

1

Спортивные состязания с пограничниками были назначены на воскресенье. Но в субботу понадобилось что-то уточнить и согласовать, и с этой целью была послана на погранзаставу небольшая делегация в составе капитана футбольной команды сержанта Глазкова, капитана волейбольной команды лейтенанта Громова и представителя команды тяжелоатлетов рядового Бражникова.

До погранзаставы делегаты ехали на легковой автомашине.

— На психологию противника надо воздействовать всеми средствами, — заметил смешливый Глазков. — Надо, чтобы он заранее, до встречи на поле спортивного боя проникся к нам уважением, священным трепетом и страхом.

Но ни страха, ни «священного трепета» перед своими спортивными противниками пограничники почему-то не обнаружили, зато уважение гостям оказали неподдельное. Когда кончились весьма непродолжительные деловые переговоры, начальник заставы, майор, который несмотря на свои тридцать шесть лет являлся самым опасным соперником Бражникова на завтрашних состязаниях, сказал:

— А теперь, дорогие гости, прошу пожаловать ко мне.

— Угощать будете, товарищ майор? — озорно сверкнув глазами, спросил Глазков.

— Для этого вас и зову...

Глазков расхохотался:

— Так вот они, коварные приемы пограничников. Знаем, наперед все знаем: «Угощайтесь, милые гостюшки, не стесняйтесь, еще тарелочку ухи, да еще одну тарелочку, словом, так угощайтесь, чтобы завтра от сытости не могли бы ни ручками, ни ножками своими пошевелить».

— А зачем нам это? — сказал майор, явно не принимая шутку футболиста. — Мы и так разгромим вас завтра по всем статьям. Так что не опасайтесь: угощение мое совсем иного рода, отменное, доложу вам, угощение, не пожалеете...

Вышли на крыльцо. Майор втянул воздух и поморщился:

— Опять начадили! До чего же крепкий табак у американцев.

— Трофейный? У лазутчиков захватили? — спросил Громов.

— Да нет. Дураки они, что ли, со своим табаком к нам лазить. Это американцы на том берегу курят, а ветер сейчас оттуда.

— Интересно на них посмотреть. Можно? — спросил Громов.

«А что тут интересного, — хотел возразить майор. — Я, братцы, досыта на них насмотрелся, до тошноты...», но начальник заставы человек гостеприимный, вежливый. «Раз гости хотят...»

— Пожалуйста, — сказал майор. — Давайте спустимся к реке. Тут близко.

2

Она текла здесь, на этом участке, бесшумно, знаменитая пограничная река. В половодье она широко разливалась, ворочала многопудовые камни, пенилась, грохотала, но сейчас присмирела, а от берега до берега — рукой подать. Да не подашь — государственная граница.

— Вон та группа, что побольше, это американские солдаты, — сказал майор.— Водители машин, ну и другие специалисты. А какой они специальности, для нас тоже не секрет. Тут неподалеку их база под «атлантическим» флагом... тоже известного нам назначения. А вот те трое — их начальники. А тот, что суетится вокруг них,— соседский офицер. Удивляюсь, на него глядя,— человек он уже пожилой, и чин у него немалый, а посмотрите, как лебезит перед заокеанскими лейтенантами, чуть ли не в ноги кланяется. Даже стыдно мне как-то за него, все ж таки — сосед...

— Что ты, Сережа, так уставился на американцев? Знакомых выглядываешь, что ли? — пошутил Глазков.

Сергей отрицательно покачал головой. Откуда у него знакомые американцы? Он не дипломат, а шахтер. Новый горняцкий поселок, где жил до армии Сергей, пока даже на карту не нанесен и еще ни разу не принимал у себя зарубежных гостей. И вот теперь, вглядываясь в американских солдат, Сергей думал: «Ну чего они тут торчат? Я-то знаю, почему я здесь, это граница моей страны. Я на своем берегу стою. А что их привело сюда, за тридевять земель и морей от их родины к нашим рубежам? Ненависть? Страх? Нужда? Или их просто пригнали сюда?»

— Ну что, насмотрелись? — спросил майор. — Тогда пойдемте, товарищи.

3

В квартире майора мальчик лет одиннадцати, лобастый, в непомерно больших очках, читал книгу. Майор взял книгу, полистал ее, посмотрел на обложку и недовольно покачал головой.