Солдаты эры Водолея

— Он похоронил ее в Этрурии, — сказал сенатор.

— Да, мы были там, — подтвердила его слова женщина. — Тифон и его колдунья, карфагенянка Ханаш, еще одна страшная тень, преследовали нас повсюду. Однажды на дороге на нас напали, в первую минуту я подумала, что это их люди. Но то оказались просто разбойники. Они нашли Меч, но в их руках он стал смертоносной игрушкой. Зевс наказал их — они перебили друг друга.

— Я знаю эту историю, — сказал Лонгин.

— Откуда? — женщина навострила слух.

— Один из этих ублюдков выжил, меч отсек ему нос и обе руки. Он поплатился за содеянное куда страшнее, чем его подельники.

— Того ребенка я убила во чреве, — сказала женщина. — А вот другого, другую, родила — от Доротеоса. Она умерла во время родов. Эвлалия — его внучка. Моего Доротеоса. Я любила его…

— Как нам найти замок Тифона?

— Вы — отважные люди, если собрались ехать туда.

— Господь свидетель, мы стараемся, — честно признался Лонгин. — Где же он?

— Это на границе Финикии и Сирии. Рядом древний город Харат. Но берегитесь Тифона, если он жив. Нет более страшного чудовища, чем князь Тифон. Он поклоняется Дракону. И я знаю, этот Дракон помогает ему.

Лонгин вытащил из кошеля предмет, завернутый в тряпицу. Развернул его. Подошел к женщине, раскрыл ладонь.

Губы ее задрожали:

— Откуда это у вас?

— Мой племянник сорвал эту штуковину с костей дочери Тифона, вашего бывшего хозяина. На ее груди лежал еще и меч. Но у нее… не было рук.

— Почему?

— Я не знаю, — пожал плечами Лонгин. — Скажите, Феодора, много людей охраняют Тифона?

— Да, много, — сказала она. — Он боится за свою жизнь, как любой злодей. Идите и убейте его. Но Зевсом и Афиной заклинаю вас, будьте осторожны. Он — зверь. Живет, как зверь, дышит, как зверь. И действует, как зверь.

…Они ехали верхом через Афины, но трое спутников сенатора только гадали, что на уме у изобретательного Константина Лонгина.

— Как засветились глаза Эвлалии, когда вы оставили им это золото, — улыбнулся Александр. — Они не ожидали такого подарка!

— И слава Богу, мой мальчик. Может быть, мы сможем спасти Феодоре жизнь? Как знать. Но я буду молиться за нее.

— Что же мы будем делать теперь? — поинтересовался Александр.

Этот вопрос был насущным, и Аристарх и Варений с тем же интересом посмотрели на пожилого вожака.

— Мы поплывем за море, — усмехнулся Лонгин.

— Хозяин, — откашлялся Аристарх. — Вы хотите сражаться с нашим врагом и его людьми? Но каким числом? Нас не хватит для такой битвы…

— Что верно, то верно, — поддержал его Варений. — Клянусь Марсом, лучше выступить на арене против трех трезубцев и сетей, чем вот так — в пучину с головой!

Александр молчал, но чувствовал правоту в словах своих товарищей.

— Я не сказал, что мы поплывем за море тотчас, — ответил Константин Лонгин. — Во-первых, мы поиздержались, и нам надобно запастись звонкой монетой. Во-вторых, мне надо раздобыть в сенате бумаги, которые будут удостоверять мои большие полномочия в Сирии. А в третьих, в тех местах, на реке Оронт, стоит Третий Галльский легион. Его командир — мой старый товарищ Валерий Гальбиус. Он служил под моим началом в Галлии и в Африке. Мы с ним договоримся!

Варений и Аристарх повеселели — хозяин у них не промах! Обрадовался и Александр, тщетно пытаясь скрыть свои чувства: перед дальней дорогой и неведомым будущим, открывавшимися перед ними, он увидит свою прекрасную Виолу!

4

В середине сентября боевая римская трирема взяла их на борт в Кротоне, и путешественники отплыли на юго-восток — в сторону Анатолии.

— Не печалься! — сказал Александру сенатор, когда корабль вышел в море. — Сейчас лучше быть подальше от Рима и его императоров, тем паче от Нерона, нашего песнопевца! Многие разъехались по своим провинциям. Последуем и мы их примеру!

В сердце Александра боролись два чувства: жажда приключений, какими бы испытаниями они ему не грозили, и горечь расставания с любимой. И второе было сильнее! Вместе они провели в Риме всего неделю и прощальные слова ее не придали его духу бодрости. «Почему у меня такое предчувствие, Александр, — прошептала она в последнюю ночь, — что ты уходишь от меня навсегда?..»

Благодаря попутному ветру через три дня путешественники достигли Крита, где сделали остановку, еще через две недели подошли к Кипру.

Теперь до Сирии и Палестины было рукой подать…

По истечении еще пяти дней их трирема подходила к Сидонскому порту некогда самого могущественного финикийского города-государства Тира, стоявшего на двух островах вдали от берега. Перешеек, соединявший его с большой землей, велел нарыть сам Александр Македонский, чтобы взять неприступный город!

Четверо римлян сошли на берег и сразу попали в настоящее столпотворение. Афинский порт показался им спящим царством с сравнении в Сидонским портом Тира! Этот город бурлил с утра до вечера, даже ночью тут разгружались и загружались суда. Город на островах был не просто крупнейшим рынком, он славился сотнями искусных ремесел, а вазы и кубки тирских стеклодувов ценились на вес золота по всему миру!